Пылающий бог

Они даже начали учить гесперианский. Говорили они ужасно, на рваном, корявом диалекте, смешивая оба языка, но при этом его, как ни странно, понимали обе стороны. Простые иностранные фразы прорывались в разговор продавцов и покупателей, солдат и гражданских – «добрый день», «сколько», «какой», «спасибо».

Но, несмотря на все старания и претенциозность, местные не стали ровней гесперианцам. Да и не могли бы – рожей не вышли. Очень скоро Рин заметила, как никанцы кланяются и расшаркиваются, подобострастно кивают, когда гесперианцы раздают указания. И это ее не удивило. Ведь именно таковы представления гесперианцев о естественном порядке вещей.

В ее голове прозвучал голос сестры Петры: «Никанцы – стадный народ. Вы хорошо умеете слушаться, но вам трудно мыслить самостоятельно. Ваш мозг меньше размером, а это определяет способность к рациональному мышлению».

– Смотрите, – пробормотал Цзян. – Они начали привозить своих женщин.

Рин проследила за его взглядом и увидела высокую женщину с соломенными волосами, она выходила из безлошадного экипажа, на ее талии топорщились массивные оборки. Она вытянула руку в перчатке. Подбежал никанский лакей и согнулся, чтобы взять ее чемоданы.

Рин не могла отвести глаз от юбок женщины, расходившихся от талии в форме чашки.

– А как они…

– На деревянном каркасе, – пояснил Цзян, верно определив причину ее замешательства. – Не бойся, под юбкой обычные ноги. Такая уж у них мода.

– Но зачем?

Цзян пожал плечами:

– Это выше моего понимания.

До сих пор Рин никогда не видела обычных гесперианских горожан – не солдат и не членов Серой гильдии. И гесперианок, у которых не было никаких дел в Никане, кроме как составлять компанию мужьям. А теперь они прогуливались по улицам Нового города, словно всегда здесь жили.

Поняв, что это значит, она содрогнулась. Если гесперианцы привезли жен, они намерены остаться.

И тут что-то кольнуло ее в голень. Рин опустилась на колено и задрала штанину, лихорадочно надеясь, что этим не кончится.

Несколько секунд она ничего не чувствовала. Затем последовал еще один приступ боли, как будто ногу прокололи иглой насквозь. Рин застонала.

– В чем дело? – резко вскинулась Дацзы.

– Это Катай, – прошептала Рин. – Он отвечает, смотрите…

– Не здесь, – прошипела Дацзы.

Она схватила Рин под руку и потащила с улицы. Левая нога Рин болела, с каждой секундой все сильнее.

Видимо, у Катая не было под рукой острого и чистого лезвия. Наверное, он царапает кожу гвоздем, зазубренной щепкой или осколком вазы. Или собственным ногтем. Так что на голени появляются неровные царапины, а у Рин – шрамы, которые ей не терпелось увидеть.

Не важно, как это больно. Она была счастлива. Каждый приступ боли доказывал, что Катай здесь, слышит ее и отвечает.

Они наконец добрались до пустынного уголка. Дацзы выпустила Рин.

– Что он говорит?

Рин закатала штанину до колена. Катай написал четыре иероглифа, которые проступили на ее левой икре бледными белыми линиями.

– Три, шесть, – прочитала Рин. – Северо-восток.

– Координаты, – догадался Цзян. – Наверняка. Пересечение третьей и шестой улиц. Ведь город устроен в виде четкой сети.

– И откуда считать?

Рин на мгновение задумалась.

– А как читаются позиции в викки?

– В настольной игре? – Цзян поразмыслил. – Сначала по вертикали, потом по горизонтали, начальная точка на юго-западе. А он…

– Да, – просияла Рин. – Он обожает эту игру. – Катай сходил с ума по стратегическим играм. В Синегарде вечно упрашивал других студентов с ним поиграть, но никто не хотел. Когда Катай выигрывал, он нудно перечислял все сделанные соперником ошибки, пока собирал с доски фигуры. – Третья улица на север. Шестая улица на восток.

Ни один из них не разбирался в местных улицах, так что сначала пришлось найти юго-западный угол города, а потом считать кварталы по мере движения на северо-восток. Это заняло почти час. Все это время Цзян цедил сквозь зубы:

– Ну что за глупый мальчишка, на перекрестке четыре здания, и Катай может быть в любом из них. Мог бы описать точнее.

Но более точное описание не понадобилось. Когда Рин свернула на шестую улицу, то сразу поняла, где находится Катай.

Прямо перед ними возвышалось массивное здание. В отличие от соседних, построенных на фундаментах старых никанских домов, его явно воздвигли с нуля. Блестели красные кирпичи. Вдоль стен протянулись окна с витражами, изображающими разные символы – свитки, весы и лестницы.

Центральный символ Рин знала слишком хорошо: замысловатый круг с часами, сложный механизм переплетался в симметричном узоре. Символ Серой гильдии. Идеальная архитектура Творца.

Цзян присвистнул:

– Так это не тюрьма.

– Хуже. Это церковь, – отозвалась Рин.

Глава 15

– Это просто, – сказал Цзян. Они прижались к стене чайной напротив и рассматривали крепкие двойные двери церкви. – Мы просто захватим и убьем кого-нибудь из миссионеров. Затащим его в угол, снимем сутану и притворимся им…

– Не получится, – возразила Рин. – Ты же никанец. А они – гесперианцы из Серой гильдии.

– Хм… – Цзян почесал подбородок. – Обескураживающе верно.