Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта

Король, попятившись назад, еле слышно прошептал:

– Я не смогу, я не смогу…

– Полезай в кузов, гад, или я тебя шлёпну прямо здесь, – смотря Королю в глаза, я потянулся к автомату, висевшему за спиной.

Король прикусил губу, и, бросив свой автомат на землю, стал взбираться на «Урал». Его правая нога несколько раз соскальзывала, так как задний борт уже обильно залила кровь.

Первым с края лежал боец с перебитыми осколками обеими руками. Когда Король, подтащив его к краю, стал спускать на меня, я, удивившись его лёгкости, – парню было лет тридцать не меньше, потянул его на себя. Что-то липкое и тёплое закапало мне на лицо, обхватив его за грудь, я наконец спустил его вниз. На земле его у меня приняли Лёва и Сосна. Как только я собрался принимать следующего, за моей спиной раздался протяжный голос Лёвы:

– Шершень, у него ноги нет, где его нога-а-а!

– Зачем вам его нога?! Остановите скотчем кровь, вы что там!..

Затем спустили молчаливого бойца лет сорока. Когда он оказался на земле, у него уже началась агония, он молча, лишь скрипя зубами и почти не издавая стонов, постоянно пытался встать, не смотря на тяжелейшие раны. Один из легкораненых, подбежав к нему, придерживая его, стал перевязывать его ногу жгутом, но почти из всех конечностей у него текла кровь. После того как мы вытащили и отсортировали всех бойцов, лежавших в кузове, мы принялись оказывать помощь ещё живым…

– Парень, принеси воды, обратился ко мне один из бойцов, придерживавший голову парню, лежавшему на земле. На первый взгляд, лежавший парень не имел никаких повреждений.

Отыскав бутылку и открутив крышку, я протянул её ему, но боец, склонившись над головой раненного, повторял снова и снова:

– Потерпи, браток, сейчас помощь будет, в госпиталь отвезут…

Но лежавший на земле боец не реагировал, он лишь медленно раскрывал свои побелевшие губы, утопающие в пышной, чернявой бороде. Подойдя ближе и склонившись над ними, я увидел его чёрные глаза, смотревшие на меня открытым и спокойным взглядом. Казалось, они смотрели сквозь меня, на небо, а я только мешал ему своим силуэтом смотреть на то, что мы, считавшие себя счастливчиками в этот день, не замечали. На лбу у парня была открытая рана, через которую было видно головной мозг. Поставив бутылку рядом, я отошёл…парню оставалось не долго, так пусть же последнее, что он увидит, будет чистое небо, без зелёного силуэта рядом.

А тем временем, у бойца на земле помутилось сознание, он уже не рвался в бой, а пытался снять с себя разгрузку. Подбежав к нему, я отстегнул ремни и стащил её вместе с кителем. На исхудавшем теле была рубленая рана, она тянулась от бедра до живота, из-за дыхания рана на некоторое мгновенье раскрывалась, открывая жёлтые жировые прослойки возле кишок, которые медленно сползали наружу. Перетянув ему живот разорванной на куски футболкой, я отошёл назад, не зная что делать дальше, а он, откинувшись назад, продолжая часто дышать, смотрел вверх остекленевшим взглядом. Его дыхание постепенно становились реже, но глубже, а интервалы между вздохами увеличивались. Через несколько минут его не стало, и я закрыл ему глаза…

Поднимая за собой пыль, подъехал «УАЗ», из него выскочил парень и обратился ко мне:

– У меня в машине доктор и носилки, нужен ещё один человек, дай одного – мы на передовую.

Окинув взглядом парней, стоявших возле тел, я задумался: «И кого же мне из них, послать под мины?»

А они, измотанные и разбитые, отводили от меня свои глаза.

– Лёва, ты старший, я поехал.

Вскочив в открытую заднюю дверь, я присел на пол, так как переоборудованный под санитарный автомобиль «УАЗик» не имел задних сидений.

«УАЗик» резко тронулся, да так, что я чуть не вылетел наружу вместе с носилками. На переднем сидении сидел доктор с испуганным лицом, он постоянно озирался по сторонам. Одет он был в обычную футболку, джинсы и тапочки, скорее всего его доставили прямо из дома. А русский джип, набирая скорость, увозил нас с доктором в неизвестность, за край оврага, оставляя за собой пыльную дорогу и растерянных парней, стоявших возле тел погибших.

* * *

Круто извивавшаяся дорога привела нас на большой холм, на вершине которого, почти у самой вершины, стоял «БТР», – севший на брюхо на очередном крутом подъёме, люки его были открыты, а рядом на подножке, у раскрытой дверцы боевого отделения сидел только водитель.

Резко притормозив возле «БТРа», наш водитель сказал:

– Дальше бегом, берите носилки и за мной!

Добежав до вершины холма, мы спрыгнули в неглубокую канаву, за которой открывался великолепный пейзаж долины. Зелёная трава, словно брошенный на землю персидский ковёр, тянулась до вершины другого холма, пересекаясь редкими кустарниками. Перед противоположным холмом росли камыши, в них, журча, бежал небольшой ручеек.

В канаве находилось порядка двадцати человек, рядом рос огромный кустарник, в котором стоял замаскированный «ПТРК²⁴», расчёт которого находился в канаве, опасаясь снайперов противника.

Из рации одного из ополченцев послышался голос:

– «Питбуль», «Питбуль» ответь Первому.

– «Пибуль» на связи.