Пылающий символ. Том 2

Вы, мамаши, прячьте дочек, Мы шагаем мимо, Познакомим ваших девокС лысым господином!

Надсадно скрипели повозки с грудами золоченых доспехов и драгоценной утвари, которые захватили в Пальмире. Пешие легионеры несли золотые венки, врученные императору Аврелиану главами покоренных городов. Трубы продолжали трубить «победу», и шествие медленно втягивалось в Большой цирк, который также был ипподромом.

Елена, как жена боевого офицера-преторианца, занимала место в императорской ложе, правда, во втором ярусе. Сидевшая рядом с ней матрона снисходительно спросила юную провинциалку:

— Первый раз в Большом цирке?

— Да я и в Риме-то впервые, — искренне призналась Елена.

— Разве это добыча? — Матрона взглядом оценила сокровища, которые провозили мимо. — Вот в прежние времена обозы, груженные золотом и серебром, шли целых три дня!

Елену мало интересовали драгоценные металлы. Она оживилась, когда на дорожку вывели ручных зверей: изящных пантер, пардусов[28] и обезьян. Впереди процессии важно шагали страусы.

Матрона тут же прокомментировала:

— Этих зверей император привез больше двух сотен. После триумфа их раздадут знатным римлянам. Нам с мужем достались два попугая!

Отдав должное похвальбе матроны, Елена продолжала разглядывать животных: огромного тигра, которого на четырех шестах вели четверо здоровенных молодцов. За ним следовало стадо слонов — не меньше двадцати великанов. Потом провели диковинных лошадей с рогами из далеких северных лесов и косматых чудовищ, отдаленно напоминавших быков.

В завершение звериной процессии по ипподрому прогнали стадо безупречно белых быков с золочеными рогами — в жертву Юпитеру.

На опустевшее поле вышли трубачи и трижды просигналили «внимание». За ними выехали конные преторианцы и выстроились вдоль дороги по всему ипподрому. Елена попыталась распознать среди них Констанция, ей показалось, что он несет караул у императорской ложи. Она помахала рукой, и всадник слегка покачал копьем.

Матрона заметила жест Елены и осуждающе усмехнулась:

— Впервые в Риме, а уже дружка завела. Ну и бойкие нынче провинциалки!

— Это мой муж, — обидевшись, проговорила Елена. — Мы уже четыре года женаты.

Lawrence Alma-Tadema — Roman Women

«А вместе не были даже года», — с грустью подумала она.

Матрона озадачилась, а Елена уже во все глаза таращилась на ворота, через которые тянулась вереница знатных пленников.

Прозвучал голос трубы, и заиграл оркестр кифаристов. На дорожку вышли отец и сын, бывшие галльские императоры Тетрик I и Тетрик II. В некотором отдалении за ними шла Зенобия, властительница Пальмиры. Она ступала как истинная царица, прямая, будто натянутая тетива. Золотые украшения и драгоценные камни подчеркивали ее восточную красоту. От шеи тянулись цепи, которые удерживали конвойные офицеры, однако создавалось ощущение, будто это не они, а она ведет их на привязи.

Herbert Gustave Schmalz — Zenobia's Last Look on Palmyra, 1888

Зрители на трибунах встретили царицу рукоплесканиями и восхищенными возгласами:

— Аве, Зенобия!

— Аве, Пальмира!

Зенобия прижала руку к груди, потом вскинула вверх, приветствуя жителей Рима. Толпа взревела от восторга.

Воздавая должное героине, Елена крикнула вместе со всеми:

— Сальве, Зенобия!

— Ишь, гордячка! Августой стать захотела, провинциалка безродная, — вознегодовала матрона. Ее второй подбородок возмущенно затрясся.

Между тем в Большой цирк въехала золоченая колесница, запряженная четверкой белоснежных коней. Позади возницы в золотом венце стоял император. Трубачи заиграли «Аве», и толпа взревела, приветствуя Аврелиана.

— Ну, а теперь смотри! — матрона ткнула Елену в бок. — Идут знатные иноземцы!

В ту же минуту на дорожку начали выходить представители разных стран, разодетые в экзотические одежды. Перед каждым посольством служитель нес табличку с названием государства.

Когда прошли иноземцы, преторианцы построились в колонну и покинули цирк.

Елена спросила у матроны:

— Триумф закончился?

— Как бы не так! — воскликнула та. — Сейчас пойдут наши храбрые воины, которые отличились в сражениях.

Знаменосцы пронесли мимо трибун штандарты героических легионов, когорт и ауксилий. Военные шли, печатая шаг, одетые в начищенные доспехи и шлемы с плюмажем. Каждый легион выкрикивал свою кричалку, стараясь быть громче других. Но иногда, по команде, все одновременно орали во всю силу легких:

— Аве, император! Аве, Аврелиан!

От этого крика закладывало уши, и приветствие разносилось далеко за пределы Большого цирка.

После военных прошла колонна полуголых мускулистых гладиаторов. Им предстояло биться во славу Юпитера в течение последующей недели празднеств.

Aniello Falcone — Roman athletes, circa 1640

Слегка порозовев, матрона заметила:

— Говорят, Аврелиан выставил восемьсот пар гладиаторов! Цены на пот наверняка упадут!

— На что? — переспросила Елена.

— А ты разве не знаешь? — матрона перешла на шепот. — Пот гладиатора делает кожу молодой. В пятьдесят можно выглядеть юной девушкой!