Пылающий символ. Том 2

— Мы идем к Стене Плача! — отрапортовал он сестре. — Потом отправимся в Храм.

— Где Богдан? — Спросив, Элина махнула рукой: — Впрочем, идите, спрошу у Бейлы.

Мачеха указала ей комнату, куда поселила болгарина. Элина вошла без стука, схватила спящего Богдана за грудки и как следует тряхнула.

— Просыпайся, мерзавец!

— А?! — он распахнул глаза. — Что случилось?!

— Ты все наврал! Грабители искали пергаменты в доме отца!

— И что? Я их сюда не присылал… — Богдан не совсем проснулся и обескураженно захлопал глазами.

— Но они-то этого не знали! А сюда явились после того, как обыскали каюту Луки!

— Я не понимаю…

— В каюте Луки пергаментов не было! И ты это знал!

Богдан сел в постели и покаянно склонил голову.

— Ты права, их там не было.

— Где они?! — Элина ударила его кулачком по плечу. — Отвечай!

— По соображениям безопасности я велел отослать их почтой в Стамбул из почтового отделения в Сельчуке. Мы видели Луку там, если ты помнишь. — Богдан озадаченно почесал в затылке. — Но только посылка придет в Стамбул на его имя.

— Ага… Элина презрительно сузила глаза. — Вот для чего ты стащил паспорт Луки! Надеешься, что тебе все сойдет с рук?

— Даже не сомневаюсь.

Capitolo XVIII

Римская империя.

288–292 годы

Август Диоклетиан и его друг, талантливый военачальник и соправитель[39] Август Максимиан, въехали в Вечный город в окружении отряда телохранителей. Пятая осень правления Диоклетиана дала небольшую передышку в череде пограничных войн вдоль Рейна и Данубия. Августы приняли решение провести зиму в Риме, показаться Сенату, римлянам и увидеть столицу Империи, в которой доселе не довелось побывать ни одному ни другому[40].

Пройдя по роскошным залам дворца Септимия Севера, Августы выбрали для себя покои. Им предстояла большая работа по переустройству империи. Диоклетиан инициировал реформы в экономике и управлении, задумав подобрать для себя и Максимиана двух Цезарей. Систему четырех правителей он наименовал тетрархией, властью четырех, и через двадцать лет правления собирался отречься от власти в пользу молодых Цезарей.

Edward John Poynter — The Ides of March, 1919

Для себя Диоклетиан выбрал в Цезари своего зятя Галерия. Максимиан из многих претендентов все еще выбирал своего.

В это время Елена стояла на высокой террасе дворца наместника Далмации в Салоне. Тучи над вершинами гор на глазах расползались по небу. Солнце еще светило, когда вдалеке пророкотал гром и сверкнула молния.

Lawrence Alma-Tadema — The Ever New Horizon, 1904 (detail)

Через несколько минут хлынул дождь, и Елена укрылась во дворце.

Рабыня у входа подала ей сухую паллу и сообщила:

— Господин ждет тебя в кабинете.

Спустившись по мраморной лестнице в вестибюль, Елена вошла в высокие двери с бронзовыми львиными головами.

Констанций поднял глаза от бумаг и залюбовался женой. Ее красота, отточенная достатком и уходом, к тридцати трем годам расцвела в полной мере. Фигура сохранила девичью стройность, походка и движения были все так же грациозны.

— На улице настоящая осенняя буря!

— Да ну?!

— Тебе нужно чаще бывать на воздухе, иначе ты прирастешь к своему креслу. — Елена обогнула стол и обняла мужа. Заметив лежащий перед ним папирус с печатями Августов, с тревогой спросила: — В нем что-то важное?

Констанций не был обеспокоен, скорее наоборот — воодушевлен и доволен.

— Дождемся Константина. Новости касаются нас троих.

Послышались быстрые шаги, и в кабинет вбежал Константин. Ему исполнилось шестнадцать, он был широк в плечах и ростом догнал отца.

— Я бы выиграл поединок с Феликсом, если бы ты не позвал меня!

— Есть вещи поважнее, сын. Садись. — Констанций указал глазами на свиток: — Срок моей службы в Далмации истек. Восемь лет я занимал пост наместника Далмации, теперь Августы Диоклетиан и Максимиан вызывают меня в Рим для нового назначения.

Константин радостно вскочил: после такой ошеломительной новости ему не сиделось.

— Мы едем в Рим! Что за назначение, отец? Кем ты будешь? Я поступлю в преторий, как ты!

— Могу сказать лишь одно: пора собираться в дорогу!

Елена глядела на сына и мужа, не разделяя их радости. Ей не хотелось перемен.

— Где мы будем жить? Снова в казармах?

— Мне предложили виллу на Эсквилине[41], апартаменты возле форума Траяна или комнаты во дворце Домициана.

Услышав последний вариант, она оживилась:

— Хочу поселиться во дворце Домициана в бывших императорских покоях.

Констанций одобрительно улыбнулся и заключил:

— Думаю, что это возможно.

Спустя месяц по прибытии в Рим Констанцию предоставили выбор жилья, но он перепоручил это дело жене. В результате семейство устроилось в роскошных комнатах Домицианова дворца, вокруг прелестного перистиля.

Рабы только-только внесли сундуки, а Елена уже пробралась в вестибюль. Сгорая от нетерпения, она ждала подходящего момента, чтобы продолжить свои изыскания.