Пыльца в крови

Форменная бессмыслица, что в середине третьего тысячелетия пятьдесят шесть миллиардов человек все еще теснились на планете Земля. Нет, они, конечно, не теснились, а жили достаточно вольготно в городах, устремленных к небу и дающих дышать живой природе. Люди заселили Марс, жили на космических станциях и в нескольких колониях на других пригодных для человека планетах. Хотя найти их было совсем непросто, малейшее отклонение в гравитации, атмосфере, магнитном поле и даже цвете ландшафта приводило к быстрым или медленным, опасным или безопасным, но изменениям в человеческой физиологии и психике.

Даже на Марсе жило только около восьмисот миллионов, и колонизаторы Марса в пятом, а иногда и третьем поколении заметно меняли внешний вид, и цвет кожи был только одним из изменений. Найти второй родной дом, полноценную замену Земле с молодым солнцем человечеству не удавалось. Зато можно было создать собственную звезду и планету и отправиться на них в путешествие по Вселенной.

В детстве Майкл любил читать книгу Крачека «Бесконечный путь в жизнь» про приключения люберян – жителей экзопланеты «Люберия», отправившейся в дальний космос, чтобы найти ответы и доказательства отражения великого разума в структрах Вселенной.

Путешественники нашли много такого, с чем человечество ранее не было знакомо. Их поиски рождали новые вопросы, и они летели дальше, отправляя капсулы с информацией обратно на Землю по петлям своего пути. Но время шло, чувство связанности с Землей размывалось, и на четвертом поколении люберяне перестали воспринимать Землю собственным покинутым домом, она превратилась в древний, созданный их отцами миф о далекой, чужой, ищущей ответов планете. Миф был нужен для того, чтобы объяснить бесконечное движение вперед, вера в смысл которого была утрачена. На фоне этого разочарования на Люберии родилась новая вера – совершенно противоположная изначальной цели. Вера в остановку, в жизнь на одном месте, на большой планете, вращающейся вокруг звезды, которую они найдут. Они или их дети.

Многие, как и Крачек, не верили в сверхдалекие путешествия на экзопланетах. В их бесполезности убеждали и неудачные попытки, и фантастические романы. Многих. Но только не Майкла.

Конечно, экспедиция могла погибнуть, несмотря на то, что конструкция из искусственного солнца, планеты и кораблей сопровождения способна поддерживать себя и двигаться около сотни тысяч лет. Но утратить чувство связанности с Землей люди могли, только если этой связанности не было как таковой. Майкл мечтал сделать все по-другому.

Когда экзопланета «Горизонт» только строилась, все были в воодушевлении и больше миллиона землян стремились попасть в команду. А Стэнли разрабатывал принципиально новую схему постоянных контактов жителей экзопланеты с Землей. Связь с родиной должна была стать не просто технической возможностью, как это было во время предыдущих экспедиций, когда до Солнечной системы доходили сигналы, отправленные десятки лет назад, а приоритетной задачей, такой же, как и сами исследования.

Если будет утрачена альфа-связь, то по маякам их пути отправятся субсветовые информационные капсулы. В регламент взаимодействия с ушедшими экзопланетами Майкл сам предложил внести поправку о ежедневном информационном обмене с двух сторон и о необходимости возвращения экспедиции до места восстановления связи, в случае ее утраты.

Обязательной частью отправляемых данных должна стать гуманитарная информация: новые фильмы и книги, общественные и политические новости, смешные и трагические истории, а не только результаты научных изысканий и показатели работы узлов и агрегатов. Земля и «Горизонт» будут жить и дышать в унисон, пусть даже разорванные парсеками пространства и времени. Это необходимо, иначе экспедиция, отправленная ради будущего землян, чтобы подготовить человечество к грядущей трансформации вселенной, станет бессмысленной.

Майкл говорил отцу много раз, что будет рядом с ним и с мамой каждый день своего полета, но отец только качал головой, а потом затеял кампанию вокруг дурацкой поправки о возвращении по требованию. И добился своего, потому что всегда получал желаемое с помощью бешеной харизмы, денег и влияния в обществе.

Отец Майкла был авторитарной задницей, уверенной в своей правоте, особенно потому, что практически всегда оказывался прав. И Уильям Стэнли обязательно воспользуется своим правом на встречу через сорок лет, Майкл не сомневался в этом, особенно после того, как отец отдал столько своей энергии на принятие поправки, но в первую очередь – ради мамы. Хотя она всегда говорила, что не будет настаивать на его возвращении. Только взгляд ее, размытый, туманный, уходил в сторону при этом обещании, и в груди Майкла разрасталась ноющая пустота.

Он бы всегда оставался на связи и рядом с ней за миллиарды парсеков, и одновременно хотел сам распорядиться своей жизнью, отдать ее за то, во что верил. Прав он или нет, но таков был его выбор.