Пыльца в крови

– Ты, получается, мне врал, Майкл? – произнесла она срывающимся голосом.

– Я не говорил всего, я не хотел тебя расстраивать.

Она коротко кивнула и показала на клона.

– Я не идиотка, Майк. К такой операции нужно долго готовиться, правда? Это же не обычный клон? Он способен войти в рабочий кабинет Алекса.

– Не обычный. Способен, – выдавил Майкл.

Предчувствие приближающегося страшного краха охватило его.

– Не нужно, Джеки. Я тебя люблю. Это правда, – проговорил он горячо, пытаясь перебить страшный ход ее мыслей.

– Ты любишь меня с того момента, как задумал покопаться в кабинете моего брата?

Слезы ручьями потекли по ее щекам.

– Нет! Это не связано.

Джеки подняла руки, мешая ему приблизиться, ее обнять, убедить.

– Не связано, Майкл? Но это произошло одновременно, ведь правда? И потом ты говорил, что мне не нужно лететь с тобой. Или это я тебе не нужна?

Он молчал. Что он мог ей сказать, кроме уже сказанного. Почему она не хочет ему поверить, почему ей проще и легче убедить себя в том, что он мог ее использовать. Неужели его чувства не очевидны.

– Я люблю тебя, Джеки, и ты мне нужна, и это правда. И я врал тебе, – это тоже правда.

Она отвернулась, яростно вытирая мокрые щеки, снова и снова проводя пальцами по глазам.

– Да, ты врал мне. Но, наверное, не тогда, когда убеждал не лететь с тобой, а лучше остаться на Земле.

– Джеки, не надо так!

– А как теперь с тобой? Уходи, Майкл.

– Пойдем со мной. Полетели. Прямо сейчас.

Она покачала головой. Так и продолжала смотреть в сторону, на темный подъем лестницы в дом.

– Уходи. Шаттлы с точек транспортной доставки стартуют через час, и ты должен быть среди своих людей.

– Я не пойду без тебя.

Она рассмеялась и бросила на него короткий презрительный взгляд.

– Ты пойдешь, Майкл Стэнли. Куда же ты денешься? Тебя ждет жизнь во имя твоей великой пользы. Твое идиотское служение человечеству. Вот и проваливай, герой. Только захвати с собой эту дрянь, которую ты слепил с моего брата.

Где-то под сердцем лопнула боль и потекла ядом по телу. Но он медлил, а Джеки, с вызовом подняв голову, смотрела в сторону. Ее подбородок влажно блестел от пролитых слез, но во взгляде читалась решимость и вызов.

Сейчас он убедит ее только одним способом – все бросив ради нее.

Но он не может себе позволить так сделать. Дороги назад не было.

Майкл развернулся и пошел прочь, ноги едва слушались, и ждущий его путь казался невыносимо трудным.

* * *

Джеки отчаянно хотела, чтобы мир вокруг исчез, перестал царапаться, ждать чего-то от нее. Она отключила связь и теперь могла бы лежать, завернувшись в кокон одеяла, целую вечность. Утирать слезы, немного успокаиваться, и, вспомнив, как Майкл шел ссутулившись прочь и даже не оглянулся, снова выть в голос.

В горле саднило, нос опух, а лицо, казалось, вспучило пузырем, который мог лопнуть в любой момент. Было глупо так беспомощно плакать, но она никак не могла разозлиться. Джеки мучительно жалела себя. Она была готова на все ради Майкла, а он только отмерял и отсчитывал, какую часть себя выделить ей, а какую – своему великому делу. Он утверждал, что любит ее и наверняка верил в собственные слова. Почему бы и не любить? Она была так удобна для него, со своим братом и готовностью лететь, и беспокойством о нем по всякому поводу, а еще сексом.

Дура, дура, дура.

Лешка говорил ей, что все лысые просто психи. Она смеялась и отвечала, что он сам псих. А с Майклом очень просто, он такой, какой есть, не играет на публику, и не говорит людям гадости. Он честный, и у него есть принципы. Джеки он казался по-настоящему надежным. Но она все придумала.

Брат был прав, – она постоянно придумывает людей и не хочет знать, какие они на самом деле. И про саму себя тоже все придумывает.

Дура, дура, дура.

Майкл Стэнли ушел и уже улетел. И даже если полет сорвется, он сделал свой выбор и оставил ее.

Джеки рыдала в Лешкиной постели с головой под одеялом. Ей хотелось, чтобы младший братик пришел, налил ей чай с лимоном и медом и ругался ворчливым ласковым голосом. Но не сейчас, а позже, когда она обессилет от слез. Когда образ уходящего Майкла не будет вызывать столько резкой пронзительной боли.

Мысли рвались в голове, воспоминания последнего месяца крутились каруселью. Как они с Майклом сидели в римских кафешках, и там же покупали живые краски, как придумывали дом на двоих, который будет стоять у поросшего камышами озера на «Горизонте» и чертили план его первого этажа. Как обсуждали свой будущий полет сквозь никем не виданные галактики… и сколько вина они выпьют за длинную жизнь…

– Джеки, проклятие, что ты здесь делаешь?! Почему ты в Дублине?!

Лешка безжалостно тряс ее за плечи.

– Леша?

Она поднялась, осматриваясь, мучительно возвращаясь в реальность. Сквозь окна чуть пробивался свет, а она сама лежала, совершенно одетая, в чужой кровати.

– Какого черта ты не улетела с ним?!

Брат орал ей с лицо с совершенно не свойственной ему злостью.

– Что на тебя нашло? Не кричи на меня!