Пыльца

Неожиданный удар в голову – и чувства уступают место прикосновениям блаженства. Меня мощно вставило. Влагалище потекло. Вот это точно было бог знает когда. «Во что ты играешь, милашка, зачем повторяешь свою дочь? У тебя нет собственного выхода? Тебе не стыдно?»

«Бумер» ласково тянул меня вниз.

«Наверное, ты права».

Вышагиваю, как танцор, через открытое окно на край сна. Но стоило мне заглянуть в бездну, как проснулось странное, дурное чувство, едва преодолимое – желание прыгнуть. Манчестер возбуждал мою душу. Я оттолкнулась.

На стенах, мимо которых я летела сквозь ночной воздух, распустились цветы. Пятна красок. Путешествие было наполнено пыльцой, я ощущала, как пыльца борется с гравитацией. Это было длинное и медленное падение в золотистость. Тротуар приближался, чтобы поздороваться со мной, печальным и сладким отельным бокалом.

Падаю дальше и дальше, как гнилой плод с ветки. Тротуар выстелен мягкими цветами. Слава богу, он недостаточно мягкий.

Смерть приветствует меня.

Это история, рассказанная мертвой женщиной. Не жизнь после смерти – просто смерть, уцепившаяся за жизнь. Так я пробудилась от физической смерти, в теле Белинды. Белинда проснулась вместе со мной. Я чувствовала ее пальцы, вцепившиеся в жаркие влажные простыни. Ее голос кричал в мою Тень:

– Что ты делаешь?

Седьмое мая плавно переползало в восьмое.

«Тсс. Тсс. Тише, дитя мое…»

– Куда ты дела свое тело?

«Его забрал „бумер“».

– Бля! Зачем?

«Для тебя это годилось…»

– То было сто лет назад. Тогда я была слабая.

«Теперь ты сильная. Я внутри тебя».

– Я тебе не рада. Говорила же…

«Твое право выбора умерло. Теперь я твоя мать».

– Иди на хуй.

«У нас еще есть дело, Белинда. Нам придется драться с Джоном Берликорном. Только мы можем это сделать. Не спрашивай как, я сама не знаю пока. Я только знаю, что нам надо быть вместе. Что скажешь?»

– Я не хочу быть с тобой вместе! – кричит Белинда. Ночная сестра заходит в комнату, думаю, она хочет спросить, что случилось. Вместо этого она говорит, что за Белиндой Джонс приехало такси и ждет внизу на стоянке. Белинда посмотрела на меня, я на нее. Словно зеркало смотрится в зеркало – озадаченный взгляд бесконечности.

– Может, это Роберман? – спросила меня Белинда.

«Может, он».

Но я знала, что это не он.

Естественно, сестра не слышала наших дымных разговоров. Она не могла увидеть мою жизнь внутри пациента.

– Он не представился? – спросила Белинда сестру. Та ответила, что нет, не представился, только заявил, что Белинда должна тащить свою задницу в такси или ее отшлепает толстая пушистая лапа.

– Точно Роберман, – сказала Белинда.

– Естественно, вы можете уйти, – добавила сестра. – Только подпишите бумаги. Приборы говорят, с вами все отлично.

Моя работа, есть чем гордиться.

– Пошли! – заявила Белинда сестре. Мы отправились на первый этаж, где дочь подписала все, что надо, и мы вышли в насыщенный пыльцой воздух. Было видно, как летают гранулы, ищут в наших ноздрях удовольствия, но находят только холодную могилу.

– Нет здесь никакого икс-кеба, – сказала дочь мне, но я просто позволила ее глазам сместиться чуть влево, туда, где в тени вяза ждал темный силуэт. Сквозь нашу общую Тень потекли волны недоверия. Под деревом стояло старомодное черное такси. Из окна махала черно-белая лапа. Я почувствовала, как Белинда глубоко вздохнула.

– Мама, это Койот! Как это? Он же мертв!

«Вообще-то я тоже».

– Ты знала? Знала, что он вернется за мной?

«Я на это надеялась».

Койот уже выбрался из черного такси. Он улыбался. Светло и лучезарно.

«Ты как, собираешься его поцеловать, Белинда? Он ждет».

Белинда подбежала к черному такси, и Койот закружил ее в танце радости. Белинда назвала его сукиным сыном. Койот назвал ее плохим игроком на сердцах собакомужчин, и оба они засмеялись. У меня не было выбора, кроме как присоединить свою Тень к их судорогам. Они поцеловались. Я чувствовала поцелуй изнутри. Он длился полторы минуты.

– Койот! Черт! – закричала Белинда. – Как ты умудрился вернуться?

– Как Лесси, Бода, знаешь такую? – сказал таксопес.

– Меня теперь зовут Белинда. Кто эта Лесси?

– Ты не была в Вирте Лесси? Ну конечно. Лесси – милая виртопесья героиня, собака, раскрывающая преступления. Время шло. Настоящая звезда умерла. И ее заменили. Без проблем. Они сделали виртоклона. Волшебного. Я такой же. То, что ты видишь, Белинда… Койот Два. Сиквел. Я правильно назвал имя? Белинда? Похоже, ты изменилась. Койот остался прежним. Теперь он растительный пес. Прикинь, я могу расти, во как!

– Ты стал отлично говорить, Кой.

– Надо думать. Я красноречивое растение. Хочешь куда-нибудь поехать?

– Да, пожалуйста, – ответила Белинда.

– В Боттлтаун, навестить мое семя.

– Карлетту? Легко, но потом я хочу, чтобы ты отвез меня на пустоши Лимбо. Э… на Блэкстоун-эдж. – Я чувствовала, что Белинда не рада произносить эти слова, потому что это я, ее мать, говорила через ее тело. – Туда, где ты подобрал Персефону, Кой. Э… ты можешь?

– Койот теперь может доехать куда угодно, но в чем высший смысл?

– Я хочу при лунном свете, Койот. Я хочу, чтобы ты занимался со мной любовью на вересковой пустоши.