Раб

Потом он задал осмысленный вопрос: что, собственно, случилось? Откуда такие глупые страдания? Кроме ножки стола отвечать было некому. Тогда ответил сам: просто возвратилась память. Просто возвратились прошлые праздники. И нет в этом ничего плохого, и не может в этом быть ничего постыдного. Мальчик заставил себя встать, присел на табурет, привычным движением начал листать Книгу. Он делал это бездумно, автоматически, желая успокоить взбудораженную голову, и вдруг заметил, что пачкает страницы. Руки его были по локоть в грязи! Мысли мальчика заметались. Зеркало! подумал. - Где зеркало? Он вытащил почему-то паспорт, раскрыл его, бормоча обезумело: "Дайте же зеркало!" В фотографии отразилось полузнакомое, заросшее, грязное до омерзения лицо. Мальчика охватила паника. Отдернув занавесь, он ворвался в нишу, где располагалась уборная, снял крышку с бачка над унитазом и принялся лихорадочно отмываться. А когда вернулся, утираясь рубашкой, в Келье царила жуткая темнота. Господи, подумал он, свеча погасла... Догадка пронзила его. - Или я ослеп? Трясущимися руками нашарил зажигалку, торопливо чиркнул. Все было в порядке: догорела свеча. Всего-навсего догорела свеча. Он забрался ногами на стол, стараясь не задеть Книгу, и выглянул в оконце. Там сплошной стеной стояла тьма, бездонная до головокружения. Ночь? - предположил мальчик. - Туча?.. Или я ослеп?! - вновь пронзила ужасная догадка. Он спустился, нашел наощупь зажигалку. Все было в порядке! Тогда он улегся на скамью, не думая больше ни о чем.

Когда ушел спасительный сон, огонь свечи как и прежде разгонял мрак Кельи. Мальчик сел рывком, мгновенно проснувшись. И долго смотрел на трепещущее пламя, зачарованный его дыханием. Нежданная радость на миг посетила разум. Нежность наполнила душу. И явилась ему совершенно удивительная мысль: нет более надежного света, чем стоящая на столе свеча. Он упруго встал - этот самый надежный свет дал ему силы. Нужно читать Книгу, - решил он и в нетерпении уселся за стол, предвкушая новые открытия. Он попытался читать.

Но время хаоса продолжалось.

Книга была безжалостно выпачкана, повсюду зияли следы пальцев, присохшие капли грязи, размазанные пятна, потеки. С ужасом взирал мальчик на результаты своей деятельности. На каждой странице он видел только первую фразу: "Познавший грязь однажды, раб ее вечный". Он мог повторять ее, сидя за столом, мог твердить вслух, вышагивая по комнате, мог любоваться изяществом букв или изучать по ней орфографию. Единственное, что он не мог теперь - прикасаться к смешным прописным истинам. И ему назойливо лезло в глаза это короткое колючее слово - "Раб" - везде оно было, везде!

Надо что-то делать, - подумал мальчик. Надо... Он бережно принял на руки Книгу и понес ее в уборную - смывать грязь. В бачке вместо воды была водка, и тогда мальчик заплакал.

Впервые он узнал вкус слез.

Ничего больше не оставалось, кроме как отнести старинный фолиант обратно, вернуться в уборную - так узник и сделал. Окунув лицо в бачок, он начал по-собачьи лакать водку, всхлипывая, жадно хватая ртом забытое наслаждение. А потом, уже сидя за столом, стал жечь деньги. Запаливая купюру за купюрой от горящей свечи, он смотрел, как легко пламя побеждает всесильные бумажки, и удивлялся: почему же ему раньше не пришло в голову заняться таким важным делом? Валявшийся на полу паспорт заставил мальчика временно прервать работу. Он брезгливо поднял этот документ, зачем-то удостоверяющий его личность. Раскрыл, в который раз обнаружив свое изображение. Кроме того, первый листик содержал фамилию, имя и отчество. Совсем недавно в памяти сохранялись только они, эти пустые никчемные сочетания звуков, теперь же к ним приложился и весь он целиком, - с отлаженной, наивернейшей биографией, с тщательно ухоженной грязью, однако фамилия-имя-отчество так и остались для него пустыми никчемными звуками. Горько... Мальчик решительно выдрал жалкий листик. И сжег его без колебаний. Вместе с деньгами.

Значит, вот ты как! - злобно говорил он. - Значит, ты уверен, что я раб? Ну и ладно! Ну и хрен с вами!

Покончив с делами, он вновь рискнул прикоснуться к Книге. Приоткрыл ее где-то посередине, обмирая от томительного страха, и тут же увидел слово "любовь" - более из фразы ничего не понял. Поднял голову. Оконные рамы были распахнуты, а перед окном сидел на табуретке... он сам!... и с упоением предавался чтению.

Причем здесь любовь? - крикнул человек. Безмолвие стало ответом. Полный недоумения, он попытался вспомнить бурные эпизоды своей жизни, связанные с любовью, вспомнить подружек, вечера встречи, но эти сценки телесного цвета ничего не объяснили ему. И тогда узник заплакал во второй раз. Почему-то он ощущал сейчас неудержимую потребность в слезах.

А потом, получив облегчение, продолжил чтение Книги. Может быть там удастся найти ответы ему - живущему в Келье мальчику?

МИР (ПРОДОЛЖЕНИЕ)

- Холеный! - его потрясли за плечо. - Ты не подох, оказывается!

Он очнулся, поднял голову. Знакомая морда. Кликуха, какая же у этого парня кликуха? Не помню...