Раб Бури

Айсер покинул разрушения, запрыгнув на крайний перрон, уцелевший от бойни. Возле него, на единственной тут линии движения, стояла загруженная монорельса из нескольких военных вагонов высотой в два этажа гражданского здания. Ромбовидные стенки вагонов, обтянутые экранирующей сеткой на подобии клетки Фарадея, не позволяли Айсеру достаточно глубоко просканировать внутренности средства передвижения. Только можно было судить, что внутри были погружены танки, бронетранспортёры, реактивные вертолёты и другие средства военного передвижения, не особо используемые в мирное время. Скорее всего, каждый вагон был под завязку забит военной амуницией и инвентарём, вполне способный обеспечить и спонсировать маленький государственный переворот. Все, кроме одного вагона, того, куда и поместили опекаемый контейнер. Того, куда зашёл очень опасный враг, равный по вооружению. Айсер подключил последние заряженные аккумуляторы, вживлённые между складками кишечника, переводя энергию на развёрнутые, сохранившиеся рёбра, будто пасть акулы, вырванная из брюшной полости. Катушка Тесла поглотила часть энергии, готовая изрыгнуть смертельный заряд молний. В левой руке он сжал рукоять автомата СБО, а в правом предплечье активировал фотонную пушку — своё последнее и финальное слово. Против такого орудия не спасёт ни один нейромод, ни одна кристаллическая сетка. Вдохнув в себя аромат войны, Айсер взялся правой рукой за внешнюю ручку боковой двери и дёрнул её вбок. С характерным скрипом, трёхметровая дверь, закреплённая на роликах, отъехала в сторону, предъявляя перед Айсером слабо освещённое помещение, на потолке которого весели несколько тусклых ламп, не освещающих дальние углы. Айсер ещё раз просканировал помещение, но всё тщетно — оборудование молчало. Он поднял ствол орудия, заходя внутрь. Вдоль вертикальных стен были расставлены контейнеры, помеченные как «переносное оборудование», но места по центру оставалось предостаточно, образовывая подобие прохода. Расстояние от одной стены до другой составляло десять метров, и в вагоны легко помещалось несколько танков, стоящих в дальних от Айсера углах. Они были слабо освещены, но между ними, по центру прохода, перекрывая путь, стоял геометрический объект, который Айсер уже видел. Его сердце забилось сильнее и ему пришлось перевести дыхание. На один из самых загадочных вопросов был дан ответ. Айсер медленно, завороженный видимым, подошёл к объекту на расстояние метра, изучая его форму. Лампа на потолке хорошо освещала их обоих, а её свет поблёскивал на зрачках Айсера, жадно всматривавшегося в видимое. Два прямоугольных треугольника соприкасались прямыми углами, зажимая в тески между собой окаменелую окружность, которая когда-то была живой. Окаменевший биотип невозможно спутать ни с чем, в нём есть что-то особенное, что-то сочетающее живую и мёртвую природу. Треугольники соприкасались позади с другими такими же треугольниками, образуя закрытую конструкцию со всех сторон, визуально преломляясь миражом. Важен был угол обзора. Можно было разглядеть и октаэдр, если смотреть сверху, и тетраэдр, если отойти немного назад и наклонить голову набок, и даже квадрат, внутри которого находилась окружность. Скорее не окружность, а чей-то шлем скафандра, совсем не человеческий, уже превратившийся в окаменелости. Покрытый ямочками, он принадлежал кому-то, кто был другого строения, нежели человек, и несколько выше и шире. От шлема скафандра, ниже линии его крепления, отходили две прямые линии, напоминающие тоненький, слабые ручки, без явно выраженной мышечной системы, возможно, даже не имевшие её. Они преломлялись по середине, походя на локтевой сустав, но отчётливо сказать было нельзя. Концы этих окаменевших ручек исчезали внутри каркаса, под треугольниками. Теперь Айсер начинал понимать, что видит. Некое внеземное существо, просидевшее в неизвестном средстве передвижения так долго, что успело окаменеть. Средство передвижения, будто собранное из треугольников, было установлено на механическую платформу, и только сейчас Айсер осознал, что платформа левитирует в пространстве, где-то в сантиметрах десяти от поверхности пола. С дальнего расстояния это слабо заметно, но с близи… Айсер вдумался, не видит ли он перед собой голографическую иллюзию, но в объекте чувствовалась масса в сотни килограмм. На вертикальной поверхности платформы располагалось множество консолей и экранов, отслеживаемых какие-то изменения. На них были и волновые функции, и математические уравнения, высчитываемые интегралы, и программные кода, написанные на неизвестном Айсеру программной языке, состоявшем из множеств повторяющихся символов. Старинная механическая консоль-клавиатура была установлена под одним из экранов, в данный момент выключенным. На одном из двумерных экранов Айсер узнал галактическую сетку, покрытую и исписанную ближайшими системами к Булыжнику, находящихся на этой части рукава Ориона. Возле области где был расположен АДД «Булыжник» была обведена местность, помеченная как точка инициализации. Или инерциальности. Судя по положению созвездий, область загибалась «вовнутрь» обжитого человечеством космического пространства. В верхнем углу монитора висел таймер, отсчитывающий какое-то значение. Судя по отсчёту и бегущим цифрам, оставалось мало времени. Что-то шевельнулось позади Айсера. Тот, не думая, вскинул фотонную пушку, развернув свой корпус на сто восемьдесят градусов, в направления звука.