Раб колдуньи

– Сделайте реверанс! – велела она и развеселилась ещё больше, когда мы с братом раскинули руки и неуклюже присев, изобразили нечто среднее между взбрыкиванием молодого козлика и попыткой каракатицы станцевать краковяк.

Леди Стефания даже захлопала в ладоши от восторга.

– Отвратительно, девочки! – с восторгом прокомментировала наши потуги она. – Так плохо, что даже хорошо! Вас еще пороть и пороть! Вашими манерами мне предстоит заниматься так долго, что я, пожалуй, охотно вспомню молодость, когда держала один европейский институт благородных девиц и извлеку на свет божий некоторые из моих тогдашних программ комплексного воспитания.

Мы представили, какие это будут программы, и нам захотелось обратно в деревянный уютный домик к Акулине.

Обоим захотелось. Одновременно.

– Вы даже не понимаете разницы между книксеном, поклоном, полупоклоном, реверансом, – подходя к нам и хватая нас своими цепкими пальцами за лица, сказала леди. – Вы грязные, неотёсанные, грубые скоты, которых надо пороть и пороть. Потом долго и жёстко дрессировать и снова пороть.

В этот момент я и узнал, что означает выражение «шмась сотворю». Благородная утонченная леди Стефа сотворила нам с братом шмась – что есть силы сжала наши физии своими руками и так держала некоторое время, давая прочувствовать не только боль от её когтей, но и унижение, отчаяние и безысходность.

Было в этом ритуале (а что это какой-то важный ритуал, я лично ни сколько не сомневался) что-то грубое, старое, языческое. Сразу вспомнился Самсон, раздирающий пасть льву. Но к чему это – я не знал…

Подержав нас так пару минут и убедившись в нашей полнейшей покорности, хозяйка разжала пальцы, и всё в том же зеркале я увидел кровь на наших лицах в тех местах, куда впивались её когти – на щеках, под обоими глазами, на носу. Я неспроста называю её ногти когтями – вряд ли у обычного человека могут быть ТАКИЕ ногти – острые и твердые как кость. Это именно когти зверя. Зверя в человеческом, а точнее в женском обличье.

– А теперь пойдем, я покажу вам, что вы должны сделать до приезда наших дорогих дам. – Сказала довольная Стефа. – Дамы обещали быть к ужину, так что у вас не так много времени. К тому же перед самым приездом гостей я хочу лично сделать вам обеим макияж. Я сделаю его один раз, а вы внимательно будете смотреть и учиться. Впредь это будет ваша обязанность – приводить себя в порядок перед выходом из дома или приёмом гостей. Это, надеюсь, понятно?

Мы почтительно склонились, изображая собой само послушание.

***

Приготовления, которыми нам велела заняться госпожа, были весьма странными. Сначала мы накрыли большой стол в гостиной на втором этаже. Раньше здесь располагались сразу несколько комнат, позже объединённых в одну большую залу. От стен, разделяющих комнаты, остались лишь широкие арочные проёмы. Окна были занавешены плотными гардинами и исключали всякую возможность увидеть с улицы, что здесь происходит. Нам велено было поставить на стол несколько ваз со всякими сладостями, фруктами и два больших самовара. А также разместить одиннадцать столовых приборов и соответственно столько же чашек для чая.

Еще было приказано сделать из старых картонных коробок два больших игрушечных домика, украсить их бумажными цветами и лентами, и поставить в противоположных углах большой залы.

С этим мы справились быстро. Но вот дальше нас ожидали сюрпризы.

Стефа вывела нас из дома, открыла самый добротный сарай из всех, что замыкали двор по периметру, и приказала быстро, но аккуратно, чтобы самим не запачкаться, вынести оттуда весь хлам, и полностью очистить помещение.

Вот это уже было форменным издевательством. Мало того, что нам надо было работать в узких дамских платьях, на каблуках, так еще и делать всё приходилось быстро-быстро-быстро! Практически бегом! А хлама там было полсарая!

Часа через четыре, когда мы закончили уборку в этом помещении, оказалось, что это даже не сарай. Много лет назад это была… баня! Ну или что-то вроде душевой для работяг, проживавших в этом доме, переделанном из барака лет сто тому назад. Здесь была большая каменная печь, какие-то подобия полок, огромные деревянные кадки и старинные тазики, почерневшие от времени и вроде даже медные!

Внезапно появившаяся за нашей спиной Стефания (а она тоже появлялась без покашливаний и предупреждений – у них, у ведьм, что ли мода такая – появляться так, чтобы людей до инфаркта доводить?) задумчиво оглядела плоды наших усилий и осталась довольна. Не понравился ей только наш внешний вид: она принюхалась к нам с расстояния метра два и велела немедленно раздеваться и, натаскав полбочки воды, тщательно помыться.

Ну да, рабы они ведь на галерах, бывает, плохо пахнут – подумал я, устремляясь за братом, который уже потащил средних размеров кадушку к колонке уличного водопровода.

Но не тут-то было! Леди Стефа остановила меня в дверях сарая-бани и, прижав коленом в пах к притолоке, схватила за кадык.

– Мне кажется, или ты стал слишком много разевать свою пасть? – спросила она, прищурившись и заглядывая мне через сетчатку глаз прямо в мозг.