Раб колдуньи

Я изобразил еще более скорбное выражение физиономии, стараясь хоть так избежать персонификации её гнева. Получилось глупо.

– Ни одного нормального поклона за всё время прислуживания гостьям! – Указала она почему-то именно на меня, как будто это я был здесь ответственным за поклоны перед дамами. – А ведь Акулина учила их кланяться!

Леди Стефа повернулась к Евдохе, как бы ища у той сочувствия и поддержки. И та щедро подлила маслица в огонь, поддакнув в том смысле, что, мол, да, их же учили, а они, сучки драные, проигнорировали.

– Ты считаешь, что именно проигнорировали? – не унималась наша повелительница, распаляя свою кровожадность.

– Именно так, – садистически улыбаясь, подтвердила Евдоха. – Проигнорировали самым наглым образом. И аж зажмурилась в предвкушении.

– Ты! – Леди Стефания указала на брата. – Подойди ко мне!

Николаша вжав голову в плечи, и почему-то ожидая удара именно по макитре, подошел к ней.

– Стелька! Подай мне щипчики! – приказала леди, и я тут же подал зловещий инструмент для раскалывания сахара. Я как-то сразу понял, какое двойное назначение имеет этот старинный аксессуар.

Леди поиграла щипчиками, полюбовалась острыми зубцами и даже продемонстрировала их Евдохе. Та, отлично понимая, что это теперь пыточный инструмент, сладострастно кивнула. Леди поманила брата пальчиком, приглашая наклониться к ней, и когда он приблизился достаточно, ухватила его за сосок и внезапно вонзила в него эти чертовы щипчики!

При всей готовности терпеть, брат от неожиданности дёрнулся, и коротко вскрикнул, настолько подло и внезапно пронзила его эта боль.

Он тут же овладел собой, закрыл глаза, шумно задышал, стараясь успокоить каскадом навалившееся страдание, покачнулся на месте, но устоял. Кровь в то же время струйкой побежала по его груди и леди Стефа, хищно ухмыляясь, поймала несколько капель на салфетку.

– Но-но! – сказала она, отталкивая Колю от стола. – Не вздумай мне тут в чай накапать… – Хотя… – она с изумлением во взоре снова обернулась к сидящей рядом Евдохе. – Отличная идея! Ты не хочешь попробовать безе с кровью молодого барашка?

Тут даже Евдоха расхохоталась её идиотской шуточке. Взяла из вазочки воздушную белую розочку, поднесла к груди Николая и тоже поймала на неё несколько капель его крови – алые густые капли эффектно смотрелись на сахарно-белом пирожном.

Смакуя принюхалась и скушала всё, до последней крошки. Даже пальчик попробовала на вкус. Стефания в восхищении приоткрыв рот, наблюдала за ней, а потом последовала её примеру – тоже испачкала легкую розочку безе в крови моего брата и отправила себе в рот.

Я стоял рядом, стараясь не дышать и моля Бога, чтобы обо мне вообще не вспомнили. Но не тут-то было?

– Щипчики, Стелька! – снова последовал тот же приказ.

Оказывается, она уронила эти проклятые инквизиторские (вот – именно инквизиторские – я так сразу и почувствовал, но не мог сформулировать!) щипцы на стол, и теперь ей самой было лень за ними тянуться. И она хотела, чтобы именно я ей их подавал! Зная, что сейчас будет пытать моего брата и чтобы именно я подавал ей инструмент пытки!

Я подал, стараясь смотреть только себе под ноги и ни с кем не встречаться взглядом.

– Он же кровью у тебя истечёт! – весело заступилась за Николая Евдоха. Ей всё это представление казалось невинной шалостью. А ведь за всем этим жутким спектаклем еще и её супруг Цезарь Карлович невольно наблюдал, стоя запряженный в пролётку в десяти шагах отсюда!

– Ничего, кровь я остановлю быстро, а вот сосок я так с первого раза и не откусила – этот черт дернулся не вовремя, с досадой сказала леди Стефа. – А я хочу, чтобы он научился терпеть и не дрожать как страус.

Я никогда не слышал, что страусы как-то по-особенному дрожат. Евдоха, видимо, тоже. Потому мы вдвоём удивленно уставились на Стефанию. Только Коле было не до шуток. Его бил нервный озноб и он с ужасом смотрел как щелкая щипчиками, к нему шагнула хозяйка и, нащупав недооткушенный сосок, снова впилась в него острым тонким инструментом.

Раздался стон.

– Терпеть! – зло, но тихо приказала госпожа.

Коля напрягся, лицо его исказилось, глаза зажмурились, из глаз сами собой покатились слезы. "Господи, да когда же это кончится" – мысленно взмолился я, и леди метнула в меня один из своих самых жестоких взглядов. Я вдруг понял, что она специально будет теперь мучить брата мне назло и тоже зажмурился от отчаянья.

Но не тут-то было! Или я забыл, с кем имею дело? Решил спрятаться от её издевательств, просто закрыв глазки? Может, еще попробую голову под подушку засунуть? Это даже не Акулина – что я давно уже понял. Эта мадам покруче любой здешней ведьмы будет. Она даже не стала приказывать мне смотреть в оба, хотя могла бы. И никуда бы я ни делся – смотрел бы как миленький! Могла еще заставить помогать ей – например, оттягивать Колин сосок, пока она будет его щипчиками откусывать. Да, могла бы, всё в её власти.