Раб моего мужа

Следующая пара часов прошла в напряженном труде. Элизабет прикалывала бумажные выкройки к сложенным вдвое кускам ткани и аккуратно обводила их мелом. Анна и Люси сшивали половинки между собой, после чего Элизабет ножницами вырезала перчатки из лоскута. В чулане царило молчание, в котором было слышно лишь сосредоточенное сопение Анны.

Элизабет украдкой поглядывала на Люси, ощущая повисшую между ними тягучую, почти осязаемую неловкость. Негритянка проворно орудовала иглой, не поднимая глаз от шитья. Видимо, в ее жилах текла и индейская кровь: резкие черты красновато-коричневого лица казались высеченными из камня.

На каждую пару перчаток уходило минут по двадцать, и вскоре Элизабет поняла, что им не управиться ни за день, ни за два. Руки делали свою работу, а в голове крутился один простой вопрос: спит ли Самсон с Люси? По непроницаемому лицу рабыни ничего понять было нельзя, а спросить напрямую Элизабет бы никогда не решилась. И оставалось лишь строить догадки, чувствуя себя при этом полной дурой.

Время ползло к полудню, жара за окном давала о себе знать, и в горле пересохло от жажды.

— Анна, будь добра, сходи на кухню, принеси лимонад, — попросила Элизабет, почему-то постеснявшись обратиться за этим к Люси.

Служанка кивнула и поднялась, отложив шитье. Подхватив юбки, она вышла за дверь, и Элизабет осталась с Люси наедине. Напряжение в комнате сгустилось, как вечерний туман, но негритянка, казалось, не замечала этого, продолжая старательно шить.

«Успокойся! — велела себе Элизабет. — Она всего лишь рабыня».

Она решила сосредоточиться на труде, и как раз вырезала из лоскута перчатку, высунув от усердия кончик языка, как вдруг послышался низкий голос Люси:

— Можете меня наказать, мисс Элизабет, но я скажу.

Элизабет вздрогнула и уставилась на рабыню. Сердце учащенно забилось, а уши загорелись: она тотчас догадалась, о чем, вернее о ком, пойдет речь.

Люси сверлила ее пронзительным взглядом черных глаз, и прежде, чем Элизабет раскрыла рот, рабыня продолжила:

— Уж вы бы, постыдились, мадам. Зачем вам все это нужно?

Дыхание перехватило, ладони взмокли от пота.

— Не понимаю о чем ты? — Элизабет хотела произнести эту фразу холодно и надменно, но голос предательски дрогнул.

— Все вы понимаете, — безжалостно сказала Люси. — Вам это так, поразвлечься. А его убьют.

Элизабет бросило в жар. Она застыла, невидящим взором уставившись на недоделанную перчатку в своих руках.

«Я тоже рискую жизнью!» — хотела вскричать она, но слова так и повисли на языке. Что толку оправдываться? Все равно в глазах Люси она — избалованная белая финтифлюшка, которой мало свободных мужчин, и она посягает на рабов.

Элизабет не решалась посмотреть на Люси, но ощущала, что та пытливым взглядом как будто прожигает в ней дыру. Она попыталась продолжить работу, но пальцы так дрожали, что ножницы сорвались и испортили перчатку.

В комнату вошла Анна с подносом в руках. Элизабет резко выдохнула, уставившись на служанку, как на спасительницу.

— Лимонад, мадам. — Анна протянула напиток.

Элизабет схватила стакан и залпом опустошила его, расплескав чуть ли не половину себе на лиф. Украдкой взглянув на Люси, она увидела, что та накладывает стежки на перчатку с таким отрешенным видом, как будто и не заводила этот разговор.

Глава 30

Слова Люси целый день не выходили у Элизабет из головы.

«Неужели каждая собака на плантации уже знает о нашей связи? — терзалась она. — Ну почему я такая дура и мямля? Почему не осадила эту нахалку? Надо было поставить ее на место».

И как теперь быть с Самсоном? Порвать с ним, пока не поздно?.. Нет, это выше ее сил. Расставшись с ним даже ненадолго, она тут же начинает безумно скучать. Каждый день, каждый час с ним — на вес золота, и она хочет сполна насладиться тем временем, что осталось у них, пока не вернулся Джеймс.

Когда стемнело, Самсон снова пробрался к ней в спальню. Обняв Элизабет за плечи, он внимательно посмотрел ей в глаза.

— Ты так напряжена, Лиз. Что-то случилось?

— Случилось, — выдохнула она. Пришло время поговорить с ним начистоту. — Скажи, ты кому-нибудь рассказывал о нас?

Он нахмурил брови.

— Нет. Конечно, нет.

— А Люси?

— И ей не говорил. Почему ты спрашиваешь?

Элизабет набрала в грудь побольше воздуха.

— Ты спишь с ней? — выпалила она.

Самсон отступил на полшага и взял ее руки в свои.

— Нет, — он покачал головой. — С тех пор, как мы с тобой… Я говорю ей, что ночую в конюшне. Будто бы лошадь хозяина заболела, и ей нужно давать лекарство по часам. Я и правда сплю там, на сеновале, когда ухожу от тебя.

У Элизабет словно камень свалился с души.

— Честно? — шмыгнув носом, спросила она.

— Конечно, Лиз. — Самсон стиснул ее ладони. — Я не хочу с ней… после тебя… Это было бы неправильно.

Элизабет слабо улыбнулась. Конечно, Самсон мог и солгать, но что-то подсказывало: он говорит правду. Она прижалась к его груди и замерла, согреваясь в уютных объятиях.

— Но к чему все эти вопросы? — поинтересовался он. — Ты мне не доверяешь?