Рабочий день

— Да ладно тебе, — перебил его Микутский смущаясь.

— Двести? — Коля, прищурившись, посмотрел на Бреуса и Микутского.

— Ты что, сомневаешься, что дорого? — рассмеялся Бреус. — А вот я тебе сейчас посчитаю: ты поставишь двух-трех человек, и они будут здесь неделю ковыряться. Плюс неделя простоя пилоцеха. Вам дороже обойдется.

— Да нет, я ничего, — пожал Коля плечами. — Найдем двести.

— Ну, гони подшипники, и начнут.

Микутский с Колей и Геной заговорили об инструменте, а Бреус прошелся по сараю. Остановился возле нового агрегата.

— А это что за зеленый крокодил? — громко спросил он.

— Да вот привезли с дефектами. Ждем с завода представителей, — ответил Коля.

— А что за дефекты?

— Черт их знает, не помню уже, — ответил Коля, подойдя к Бреусу. За ним подошли Микутский и Гена. — Вот взялись бы да исправили, раз вы лучшие в Союзе, — усмехнулся Коля.

— А что, это интересно! — сказал Бреус. — А сколько бы вы нам заплатили?

— Это надо с директором, — Коля покачал головой. — Только от себя лично я бы вам ящик водки поставил. Заколебал меня этот утиль, — кивнул он на остальные агрегаты. — Ни новый станок поставить, ни лишнюю лампу повесить...

— А мы водку не пьем, мы предпочитаем наличными, — сказал Бреус.

— Расскажи кому, что не пьете! — засмеялся Коля.

— Ладно, мы подумаем. Так где твои подшипники?

— Сейчас схожу еще раз на рацию, узнаю, — сказал Коля и побежал в контору лесоучастка.

— Ну, что скажешь? — спросил Бреус Микутского, покосившись на Гену.

— Да я уж смотрел, — ответил Микутский. — Его голыми руками не возьмешь. Ни инструмента порядочного, ни приборов.

— Врет Николай, что не помнит дефектов, их никто не знает, — вставил Гена — он слышал весь разговор. — Эта штука стоит здесь с прошлого года, и сколько их тут перебывало: и из леспромхоза, и из Богучан, и еще откуда-то! Сколько актов написано!.. А толку никакого, никто ничего понять не может.

Бреус с Микутским помолчали, походили вокруг. Видно, что над агрегатом возились: светло-зеленая окраска захватана грязными руками, торчат сорванные с клеммы концы проводов; двигатель, видимо, уже запускали; на приборной панели — ни прибора, одни дыры.

— Пойдем покурим, — сказал негромко Бреус.

Они вышли, сели на лавочку у стены.

— Ну что? — спросил он. — Идею надо брать, это наш шанс! Представляешь? Запустить, и — ультиматум директору!

— Да я уж присматривался к нему. А ты слышал, что сказал Генка?

— Не прибедняйся — проектируешь судовые установки в тысячи сил и не щелкнешь этой железяки?

— Но я ж не энергетик — я дизелист!

— Не поверю, что ты не имеешь представления об их электрическом оснащении. Эдика возьмешь в подмогу.

— А ты не забыл, как он дрель чуть не сжег? Из него, видать, энергетик, как из меня индийский факир. Он же на монтаже работает, а там знаешь какая работа? Привозят с завода спаянные заготовки, рабочим только разнести и уложить — он наверняка скоро электрическую схему прочесть не сможет.

— Проведем психологический штурм.

— Ладно, попробуем, — сказал Микутский. — Я еще Мишку возьму — физическая сила нужна будет. Только с подшипниками как же?

— Сегодня надо закончить.

— Ничего себе!

— А как же! Сегодня закончите, завтра — на изучение дефектов, а послезавтра поедем к директору с предложениями. У нас времени нет. В общем, я пошел заниматься с бригадой, а ты тут раскручивай. Мишку сейчас пришлю.

III

Гена переодевался в грязную спецовку.

— Выбирай, Боря, инструмент. Сейчас начнем, — кивнул Микутскому на ящики, заваленные всяким железным хламом. Микутский принялся разбирать их, откладывая гаечные ключи, молотки, отвертки, негромко переговариваясь с Геной.

Они уже были знакомы: Микутский несколько раз приходил сюда за масляной отработкой — они использовали ее для пропитки нижних венцов — и каждый раз попадал на Гену: Генин сменщик часто запивал, и Гене приходилось подменять его. Он был грамотен, читал книги, любил поговорить, страдал от одиночества на дежурстве, рад был любому гостю и Микутского без разговора не отпускал: усаживал на табурет в уголке, сам садился на верстачок, угощал папиросой и начинал допытывать — откуда они, на сколько, почему именно сюда и много ли зарабатывают. Но разве все объяснишь Гене?

Разве расскажешь про Саню Косарева, весьма известного в здешних деловых кругах вербовщика, или коммивояжера, или уж как его назвать, потому что у этого Сани уникальная профессия, которую он несколько лет совершенствовал со времен своего командирства в студенческих отрядах? Про то, как этот небрежно-элегантный молодой человек в замшах, нейлонах и молниях появился однажды в их КБ, куда жена не то что попасть — дозвониться никогда не может, с поблескивающим никелем «дипломатом» в руке — вербовать интеллигенцию ехать в отпуск в Красноярскую тайгу, вместо запланированных Крымов и Сочей — загребать тыщи...