Рабочий день

Или про то, как молодому и даже не очень молодому человеку всегда не хватает тыщи рублей, потому что человека, живущего в большом городе, все время обуревают соблазны, трясут они душу, как ветер жидкую осину, а зарплаты — только до аванса. И сколько Микутский себя помнит женатым — а тому уже скоро двенадцать лет, — никогда ее не хватало. Мало того, дефицит семейного бюджета растет и растет, в отличие от зарплаты, потому что... Ох уж эти «потому что»! Потому что мебель в квартире постепенно приходит в ветхость, и нужны не просто новый стол, диван или стулья — нужен определенный стиль, как у людей их круга и возраста; потому что надо ремонтировать квартиру и покупать обои, цветной линолеум и кафель — известка и масляная краска выглядят нынче убого; потому что растут дети, а на них, даже по среднестатистическим данным, нынче тратится в четыре раза больше, чем на их родителей двадцать — тридцать лет назад; потому что надо одеваться, покупать вещи, книги, пластинки, вино, надо время от времени приглашать друзей и ходить в гости, ездить куда-то в отпуск... Дефицит семейного бюджета растет и растет — непостижимо, как люди их круга и возраста сводят концы с концами? — а вместе с дефицитом растет и накапливается неудовлетворенность и раздражение неизвестно чем, которые срываются не на ком-нибудь, а на ближних же... Главное, ничем этих дыр в бюджете не заткнуть, и в конце концов остается одна надежда: на чудо. Люди как-то устраиваются, выкручиваются, у людей какие-то побочные доходы и заработки, леваки, наконец, а какой левак может быть у конструктора-машиностроителя, сидящего за чертежным столом?

Вот в это слабое место и целился Саша Косарев.

Для Микутского, даже более не для него, а для его жены, потому что от дефицита страдала больше всего она, таким чудом могла стать его диссертация. И материала для нее достаточно, есть в нем новизна, подтверждаемая несколькими авторскими свидетельствами, есть статьи в отраслевых изданиях. Страшили формальности: обработка материала, писанина, привлечение математического аппарата, сдача минимума, дополнительные публикации, установление деловых связей в ученом мире. Коробили не совсем чистые способы выполнения этих формальностей: расталкивать себе подобных, ловчить, водить в рестораны... Но более всего тормозило то, что он не чувствовал внутренней потребности в диссертации и преимуществах, с ней связанных, И потому тянул и тянул — по собственному его разумению, честолюбие, комбинационные способности и направленная вовне психическая активность в его характере были выражены довольно слабо. Он не Олег Бреус, его школьный товарищ: у того и диссертация, и гидродинамическая лаборатория под началом, и командировки в разные интересные места, вплоть до заграницы, и трехкомнатная кооперативная, и предстоящая покупка «Жигулей».

А тут эта манящая своей кристальной простотой тысяча в Красноярской тайге — как находка, как меч, разрубающий гордиев узел.

Но как это объяснишь? И даже если бы Микутский ответил понятно, Гена его же запрезирал бы как болтуна, потому что Гена понимает, что у каждого свой принцип и свое самолюбие, и спрашивают совсем необязательно для того, чтобы отвечать. И Микутский отвечал немножко уклончиво, немножко шутливо, а немножко и вправду — в общем, дипломатично, и Гена принимал его ответы с пониманием.

О том о сем говорили — о рыбалке, о житьишке, о женщинах, Микутский походя дал Гене несколько дельных советов по режиму работы действующих двигателей; Гена сразу понял, что имеет дело со специалистом, и очень зауважал его.

Сейчас, пока готовились к переборке двигателя, Гена занимался тем, что поносил свое начальство: наплевать им на дизельную, пока жареный петух не клюнет, чего ни хватись — нету, им лишь бы кубы гнать из лесу да чтоб лесовозы, трелевочники да пилы работали, а там трава не расти...

И тут как раз они и появились: Коля вместе с мужиком, который тащил тяжеленную брезентовую сумку с подшипниками, а за ним — Бердюгин, начальник лесоучастка, в сапогах и штормовке, несмотря на жару, — видимо, только что с лесосеки. И Миша тут возник — увалень с намечающимся брюшком, выпирающим из-под распахнутой куртки. В сарае стало людно.

— Ну, что тут надо ломать-чинить? — подошел Миша к Микутскому.

— Сейчас разберемся, — ответил тот.

— Вот они, — показал на них Коля Бердюгину. — Просят двести. Я согласился.

— И правильно, — буркнул Бердюгин. — Тебе с твоими спецами на неделю хватит, — повернулся к Микутскому. — Сколько вам надо времени?

Микутский помялся, посмотрел на Мишу, будто оценивая его возможности, подумал о том, чтобы не зарваться, и ответил:

— Можно завтра к обеду,

— Давайте так, — резко сказал Бердюгин. — К утру кончаете — плачу двести пятьдесят.

Бердюгин был молод, недавно назначен начальником лесоучастка и немного играл в волевого и сурового руководителя.