Работа для оборотня (СИ)

Ремус сжался в углу лифта, обхватив колени руками. Тонкий красный свитер с эмблемой Хогвартса плохо защищал от холода, но сейчас ему было не холодно, а жарко. Лоб горел, в груди поселилось обжигающее чувство. У него начиналась привычная лихорадка перед полнолунием. Ремус никогда не болел гриппом, но его мама как-то раз перенесла очень тяжёлую форму этой болезни, и он помнил, что симптомы у неё были именно такие – жар, слабость и ломящая боль, постепенно нарастающая во всём теле, от кончиков пальцев до шеи. Он был очень голоден, но есть не хотелось из-за того, что перед глазами всё ещё стояла сцена убийства. Ещё ему хотелось пить. И спать.

Наверху царила тишина, изредка прерываемая разговорами, которые он не мог различить, или смехом. Похоже, в том помещении, где недавно Фенрир дрался с Адамом, почти никого не осталось. Оборотни разошлись по разным комнатам и углам этого огромного дряхлого здания. Ремус начал дремать. Это не было настоящим сном, скорее его разум устал выносить весь творящийся кошмар и предпочёл провалиться в забытье. Ремус сполз на пол, сжался в комок и закрыл глаза.

Он не знал, сколько пролежал так, временами проваливаясь в поверхностный тревожный сон, временами просыпаясь и бессильно шевеля губами, пытаясь дышать полной грудью. Это было бесполезно: холодный, сырой воздух, в котором крови и ржавчины было больше, чем кислорода, был слишком густым и неподвижным, и вместо того, чтобы наполнять лёгкие изнутри, он давил на них снаружи. Каждый раз, просыпаясь, Ремус чувствовал, что его мышцы затекли, и из последних сил переворачивался с бока на спину, со спины на живот, и жёсткий железный пол впивался в него сквозь одежду, словно терзая рёбра и позвоночник тупыми холодными зубами. Пить хотелось так, что горло жгло изнутри, как будто он пытался глотать металлические стружки. Правая ладонь всё ещё была в крови Адама; Ремус чувствовал, как кровь запеклась, стягивая кожу, и её медный запах сводил его с ума, пробуждая в нём смесь отвращения и желания. В какой-то момент, в очередной раз вернувшись из кошмарного сна в кошмарную реальность, он вдруг осознал, что с жадностью прижимает к испачканной ладони пересохшие губы, кусает её, лижет непослушным языком, пытаясь хоть как-то утолить жажду – и осознание этого заставило его застонать от ужаса и мерзости к самому себе.

Потом он снова провалился в сон, и через некоторое время проснулся: что-то стучало по железному полу рядом с ним, и откуда-то сверху доносился смех. Ремус открыл глаза, с трудом сфокусировав взгляд на двух тёмных фигурах, которые стояли в проёме над лифтом. Они слегка покачивались, сложив руки на животах… нет, не на животах, со внезапным приступом тошноты понял Ремус. Рядом с ним по полу вновь застучала струя, в нос ударил отвратительный запах. Ремус рванулся с места, отползая в другой угол, и вызвал у оборотней новый приступ издевательского смеха.

- «Пить, пить»! – пискляво протянул один из них. – Сил нет слушать твоё нытьё! Хотел пить – получай!

Ремус закрыл голову руками и сжался в комочек. Горячие капли обожгли ему руки, и внутренности скрутило от омерзения. Если бы у него в желудке что-то было, его бы сейчас вывернуло наизнанку.

Вскоре оборотням надоело издеваться над ним, и они ушли вглубь комнаты. Ремус прислонился головой к прутьям решётки, пытаясь унять боль, с каждой минутой всё сильнее пульсирующую в виске. Он чувствовал омерзение к самому себе, настолько сильное омерзение, что его тошнило, хотя в желудке ничего не было. Ещё никогда в жизни он не казался себе настолько грязным. Больше всего на свете – даже больше, чем выбраться отсюда, снова увидеть дневной свет, снова поговорить с отцом – ему хотелось вымыться. Забраться в ванну и соскрести с себя всю налипшую мерзость, даже если для этого придётся исцарапать себе всю кожу до крови… Эта мысль напомнила ему о приближающемся полнолунии, и он вновь зажмурился, чувствуя, как его пронзает дрожь, которая вот-вот сменится жаром.

Спустя несколько минут или несколько часов – он совсем потерял счёт времени – лифт снова тряхнуло, в уши вонзился металлический визг, и боль в голове стала совсем нестерпимой. Ремус зажал уши и зажмурил глаза, сжавшись в углу клетки, пока лифт медленно тащился наверх. Вскоре он остановился, на Ремуса упала тень, и кто-то загремел замком.

- Вставай! – чьи-то руки схватили его за плечи и дёрнули. – Вставай, кому говорю!

Ремус узнал голос – это был Майк. Оборотень приставил палочку к его шее:

- Вытяни руки вперёд!

Ремусу не оставалось ничего, кроме как подчиниться. Позади Майка стояли ещё двое, они держали его на прицеле волшебных палочек. Майк убрал волшебную палочку за пояс и быстро обмотал запястья Ремуса верёвкой, а потом выволок его из клетки и подтолкнул в спину:

- Ну что, готов прогуляться? Шагай вперёд, и без глупостей!

Проведя его через несколько комнат и коридоров, Майк и другие оборотни остановились у какой-то двери, из-за которой доносился мерзкий гнилостный запах. Майка потянул дверь на себя и буркнул:

- У тебя пять минут.