Работа для оборотня (СИ)

Грюм скользнул по нему недовольным взглядом:

- Двадцать, мистер Шеклболт. У вас больничный лист до четырнадцатого. Надеюсь, вы не думаете, что за самовольный выход на работу раньше срока вам выплатят сверхурочные?

Снова кто-то засмеялся, но Кингсли не обратил на это внимания.

- Я тоже рад вас видеть, шеф, – пробормотал он, садясь на место.

Совещание затянулось на целый час. Помимо стаи Гвилта, требовалось обсудить ещё несколько важных вопросов. Стрелка часов уже приближалась к одиннадцати, когда грюм и Крауч наконец объявили, что все могут быть свободны. Кингсли поднялся на ноги, оглядел зал. Крауч уже двигался к выходу, Грюм задержался, разговаривая о чём-то с Лайеллом Люпином. Алисы и Фрэнка по-прежнему не было видно, и впервые за этот день Кингсли ощутил слабую тревогу.

Грюм, как выяснилось, тоже заметил отсутствие Лонгботтомов. После совещания он собрал всех подчинённых в отделе и спросил, не видел ли их кто-нибудь. Никто не видел. Они не появлялись в отделе.

- Может, заболели? Может, их вызвал к себе кто-то ещё? – в голосах авроров начало сквозить беспокойство, и Грюм нахмурился:

- Паниковать рано, – отрезал он. – Возвращайтесь к работе.

По пути в свой кабинет он ещё раз велел не паниковать, на этот раз самому себе и мысленно. Они члены Ордена Феникса, их мог вызвать к себе Дамблдор. Сейчас Грюм найдёт у себя на столе письмо от главы Ордена, объясняющее, что Лонгботтомы понадобились ему для какого-то задания.

Письма не было. В те минуты Грюм всё ещё не паниковал. Нужно просто связаться с Дамблдором и всё уточнить. Но сперва почему-то он решил обратиться к Августе Лонгботтом. Бросив в камин щепотку Летучего Пороха, он наклонился к пламени, и вскоре уже смотрел на гостиную в доме Лонгботтомов.

Как обычно, в те дни, когда и Фрэнк, и Алиса уходили на работу, Августа оставалась с маленьким Невиллом. Увидев Грюма, она очень удивилась. Она была уверена, что сын и невестка давно на работе – как всегда, они аппарировали заранее, без пяти минут девять. Грюм увидел, как Августа медленно встаёт с ковра, на котором Невилл сосредоточенно собирал замок из кубиков, как паника наполняет её взгляд, и почувствовал, как его сердце сжимает ледяная рука.

Несколько минут спустя Грюм, Кингсли и Диоген уже были в Атриуме. Понадобилось ждать ещё десять минут, прежде чем они получили список всех сотрудников, явившихся на работу в промежуток между 8:55 и 9:00. Более сотни человек! Никто из проверяющих не видел Алису и Фрэнка. Оставалась надежда, что их заметил кто-то из сотрудников.

Прошло ещё полчаса томительных расспросов и напряжённого ожидания, прежде чем один из пожилых чиновников, задумчиво нахмурив лоб, пробормотал:

- Кажется, я что-то слышал… В соседнем переулке. Кто-то произнёс «Люмос», но неправильно, больше похоже на «Люмус». Я не расслышал полностью. Я на всякий случай вернулся, но никого не увидел.

«Люмус» вместо «Люмос»? Грюм знал, что иногда люди слышат то, что хотят услышать. Память этого испуганного чиновника могла сыграть с ним злую шутку, заменить часть услышанного заклинания на другое. Он быстро поднялся из-за стола, кивнул остальным сотрудникам, что могут уходить, и заспешил к выходу из Министерства. Заклинание оканчивалось на «мус». Это могло быть «Экспеллиармус». Он был уверен, что это «Экспеллиармус».

У них уже был случай, когда сотрудника похитили прямо по пути на работу. Бывали случаи, когда сотрудников убивали буквально на пороге Министерства. Спеша к выходу, слыша за спиной быстрые шаги Диогена, испуганно резкое дыхание Кингсли, Грюм прокручивал в памяти эти старые дела. Вспоминал, как сам собирал улики и опрашивал свидетелей. Внутренний голос чётко, ровно зачитывал строчки протоколов. Его лицо и взгляд тоже были спокойны, и никто не мог видеть ужаса и гнева, которые разворачивались в его сердце.

Они тщательно обыскали весь переулок, прежде чем Диоген Райс подошёл к шефу с окаменевшим лицом и протянул ему волшебную палочку. Грюм медленно взял палочку в руки, ощутил под пальцами полированную светлую древесину. Палочка Фрэнка Лонгботтома.

На часах было двенадцать. Прошло три часа с тех пор, как их обезоружили и похитили здесь, в этом грязном пустом переулке.

Грюм никогда не простил себе, что не прервал совещание сразу, как заметил отсутствие Фрэнка и Алисы.

Диоген никогда не простил себе, что не поднял тревогу сразу же, как только увидел запертую дверь кабинета.

Кингсли никогда не простил себе, что в тот день опоздал на работу.

12 ноября 1981 года. 17:15