Работа для оборотня (СИ)

… Бобби подошла к вытянувшемуся под стеной молодому оборотню и тяжело опустилась на колени. Салман Капур был ещё жив, но кровь, окрасившая его одежду, слишком яркая, слишком блестящая, чтобы быть чужой и запёкшейся, без слов сказала Бобби, что надеяться больше не на что. Но она не хотела уходить.

Небо уже посветлело и стало бледно-голубым. Луна бледнела, таяла, теряя свою сверкающую безжалостную белизну, и в конце концов устало погрузилась в пепельные облака, которые тут же окрасились бледно-розовым под лучами восходящего солнца.

- Как красиво, – выдохнул Салман. Солнце пока ещё не взошло, но далеко на западе каменистая равнина уже окрасилась рассветным золотом, и золотая полоса расширялась, подбиралась всё ближе…

- Да, – Бобби взяла его за холодную руку. – Очень красиво.

- Я вижу свет, – прошептал Салман, глядя на небо, его большие глаза всё ещё оставались слишком чувствительными после превращения. Сама Бобби не могла даже поднять взгляд без боли, пронзающей глаза и голову. Но она не стала спорить, только крепче сжала его ладонь, повернула его голову к золотой полосе света:

- Правильно, я тоже его вижу. Смотри на него. Смотри только на него.

- Я больше не буду убивать, – голос был еле слышен, но твёрд. Солнечный свет уже был совсем близко, ресницы Салмана стали золотистыми, прежде чем устало опуститься.

- Не будешь. Смотри на свет, Салман. Смотри только на него.

Но он ей уже не ответил.

====== Часть 35. ======

Комментарий к Часть 35. Финал получился очень большим, так что вместо одной главы выкладываю две, но сразу)

13 ноября 1981 года. 8:59

Несколько дней назад, когда Мо Карсон и оборотни Сивого напали на деревню, они убили пятерых. Тогда их застали врасплох, воспользовались коротким моментом паники и неразберихи. В этот раз стая Гвилта была готова к бою, собрана и организована, и они потеряли только одного. Конечно, не обошлось без раненых: даже Стив Томас, всё время проведший на относительно безопасном расстоянии от сражения, основательно продрог на ледяном ветру и шатался от слабости, а уж об остальных и говорить нечего. Каждый оборотень морщился от боли в синяках и царапинах, почти все были укушены, некоторые получили серьёзные раны и переломы. Но ничего такого, с чем не справится регенерация оборотней. Это была победа. Полная, абсолютная, практически без потерь.

Практически.

Когда Грегор подошёл к мёртвому Салману, ни одна черточка не дрогнула в суровом бледном лице вожака. Он лишь окинул собравшихся оборотней усталым взглядом, одобрительно кивнул и велел заняться перевязками, выпить огневиски и воды (еду с собой не брали – после полнолуния оборотней, особенно молодых, мучила тошнота), отдохнуть, пока он зачарует новый портал. Об аппарации и речи не шло – у обессилевших оборотней просто не хватило бы на неё сил. А между тем нужно было вернуться поскорее. Там, в деревне, есть еда и лекарства. Там он вместе с Джин Феннелл смогут лучше позаботиться о раненых. Наконец, там рядом похоронен Камал. Он не оставит Салмана здесь. Плевать ему на Сивого и его псов, пусть остаются на корм крысам, но мальчика он заберёт, его место рядом с братом.

Каким он был весёлым, когда они повстречались в Бирмингеме тринадцать лет назад, как он смеялся над прозвищем, которое ему дала Зельда – и как горько плакал спустя день, неделю, месяц, всё ещё не привыкнув к своему новому состоянию. Грегор был не из тех, кто умеет хорошо утешать детей – он и с Финном-то не особо няньчился, пусть и считал его своим сыном. Очень скоро больной малыш Салман превратился в здорового, но мрачного и молчаливого Лосося, стойко терпящего ругань и подзатыльники, которые ему щедро отпускала Зельда. Ей не нравилось, что Грегор относится к приёмышам стаи так же, как и к собственному ребёнку, никак не выделяет его среди остальных.

Грегор обернулся и увидел Финна. Его сын был, как и многие, ранен в предыдущем бою. Неглубокая рана протянулась по его лбу, кровь запеклась на скуле. Он взглянул на отца, потом перевёл взгляд на Салмана, с которым они вечно дрались и соперничали. А потом внезапно наклонился, взял в руки ком снега и начал неловко вытирать кровь с мёртвого смуглого лица.

- Мама всегда считала, что ты любишь его больше, чем меня, – тихо сказал он, не отрываясь глядя на Салмана. Ещё не так давно он ненавидел его, ненавидел каждую чёрточку его пухлого, вечно нахмуренного лица, его пустые, как у телёнка, тёмные глаза, а сейчас он не чувствовал ничего, кроме сочувствия. Перед лицом смерти старые свары и распри казались такими глупыми и бессмысленными.

- Ты же знаешь, что я никого не люблю, – ровным голосом ответил Грегор. – Любовь делает слабым. Вожак не должен быть слабым. Когда-нибудь ты это поймёшь.

Финн быстро обернулся и поднялся на ноги, стряхивая с ладоней пропитанный кровью снег. Его бледное лицо покраснело, и он спросил:

- А если я не смогу быть вожаком? Что если я… не твой сын?

Грегор молчал, и Финн начал говорить снова, быстро и сбивчиво: