Работа для оборотня (СИ)

… Рано или поздно наступает момент, когда всякая надежда умирает. Когда рушится то, что казалось незыблемым, когда всё привычное стремительно летит в пропасть, когда настоящее становится прошлым, когда за спиной раздаётся скрежет ржавых ножниц судьбы. Глядя в лица авроров, не выражающие ничего, кроме отвращения к убитым и ещё живым оборотням, Ремус понял, что всё кончено. И в его голове снова зазвучали слова, которые когда-то изменили его жизнь, только теперь их говорил уже не голос отца, а его собственный.

…безумные, злобные существа…

Стю лежал третьим справа, между двумя женскими телами. Когда-то он показался Ремусу огромным, сейчас он как будто стал меньше, съёжился на холодной земле. Его руки были раскинуты, глаза широко распахнуты и полны ужаса.

…которые не заслуживают ничего…

Зельда была крайней справа. Её лицо было сплошь залито кровью, вытекшей из широкой раны на лбу, так что и черт было не различить, и узнать её можно было только по цветастому платью и седой пряди в спутанных кудрях.

…кроме смерти…

Джин не пыталась сопротивляться. Если бы аврор не удерживал её, обхватив рукой за шею, она наверняка упала бы к остальным мертвецам. Её лицо было застывшим, глаза пустыми и незрячими. Ремус внезапно понял, что не может оторвать взгляда от потёков крови, запёкшихся на её брюках.

- Нет!!!

- НЕТ!!!

- Что вы натворили?!

- Сволочи, сволочи!!!

Финн, Бобби, Урсула и Дэн закричали одновременно, и следом за ними закричали все остальные. Крики горя и ярости звенели в ушах Ремуса, но громче и ужаснее всех звучало гробовое молчание Квентина. Ремус посмотрел в его лицо – оно было таким же застывшим, как лицо Джин. Посмотрел в его глаза – в них не было слёз. Вообще ничего не было, они были пустыми, как окна нежилого дома.

- Ты трус, Крауч! – закричал ещё кто-то, и Ремус с трудом узнал голос Стива. Вся кровь отхлынула от лица мужчины, тёмная кожа посерела, чёрные круги залегли вокруг бешено сверкающих глаз. – Ты трус, который отправляет людей в тюрьму без суда, который может нападать только на беззащитных!..

Крауч только усмехнулся:

- Я смотрю, ты снова поменял сторону Томас? Сперва Пожиратели Смерти, теперь оборотни – и всё ради того, чтобы спасти свою шкуру! Это ты – трус, как и все твои старые и новые дружки. Впрочем, я пришёл сюда не для того, чтобы говорить с тобой.

Он повернулся к Гвилту. Тот стоял неподвижно, будто окаменев. Спустя несколько мгновений его взгляд наконец оторвался от окровавленного лица мёртвой Зельды, он медленно повернулся к Краучу.

- Замолчите, – сказал он. Просто сказал, не крикнул, но все тут же замолчали, только кто-то судорожно всхлипывал в толпе. Это короткое слово, словно топор, обрушилось на общий шум, заставив его затихнуть. Ремус посмотрел на вожака – тот по-прежнему стоял неподвижно, рука с палочкой опущена. Глубокие морщины обозначились на его лице, он не отрывал тяжёлый взгляд от Барти Крауча, а тот смотрел на него с торжеством, высоко подняв голову.

- Я ожидал найти тебя здесь, Гвилт, – громко сказал он. – Я уже решил, что ты сбежал, бросив самых бесполезных шавок позади, но парочку из них нам удалось захватить живыми. Мисс Доннелли в конце концов рассказала, что ты ушёл сражаться с Фенриром Сивым, хотя нам пришлось её разговорить.

Бобби опять застонала, зажав рот ладонью. Квентин внезапно рванулся вперёд, но авроры одновременно вскинули палочки, и тонкая линия огня протянулась перед оборотнями Гвилта, не давая им сделать ни шагу вперёд, к своим мёртвым друзьям и живым врагам.

- Игра окончена, Гвилт, – голос Крауча прямо-таки вздрагивал от торжества. – Сдавайся сейчас, ты и твои псы, и тогда, быть может, некоторым из них дадут сказать на суде слово в свою защиту. Тебе о таком и мечтать не следует. Сдавайся, и я сохраню твою жалкую жизнь. Может, я даже смогу убедить Визенгамот не приговаривать тебя к Поцелую дементора – только к пожизненному заключению.

Грегор в ответ сухо рассмеялся. Если бы Ремус ещё мог удивляться, он бы удивился.

- Мою жизнь, – повторил Грегор, словно пробуя эти слова на вкус. – Мою жизнь! Не трудись, Крауч – моя жизнь кончена. Она не принадлежит ни Визенгамоту, ни тебе, ни даже мне. Я умру сегодня. Но не ты отнимешь мою жизнь, проклятый убийца.

- Убийца? – яростно выкрикнул Крауч. – Это ты и твоя свора – преступники и убийцы, и ты ещё позавидуешь тем, кто уже убит, когда будешь гнить в Азкабане!

- Скажи это моему сыну, Крауч. Скажи ему, что его мать, которую насильно обратил Фенрир Сивый и которую я ни разу не взял с собой на охоту, была преступницей и убийцей.

В отличие от Крауча, Гвилт не кричал, хоть и говорил довольно громко. Голос его был более хриплый, чем обычно, может, от последствий полнолуния, может, от горя. Говоря, он ненадолго взглянул на Финна. Парень застыл у линии огня, глядя на тело матери, сжав кулаки, заливаясь слезами, Ремусу показалось, что в глазах вожака тоже блеснули слёзы. Он ни разу не видел, чтобы Гвилт проявлял к Зельде нежность или особое внимание, так же как и к Финну, но сейчас было видно, что он мучается от утраты и чувства вины.