Работа для оборотня (СИ)

«Тому, кто использовал его для защиты своих близких и своего дома, он даровал силу и ловкость. Если же кто-то использовал его для нападения и неоправданного насилия, клинок поворачивался в его ладони и ранил хозяина».

- Какой-то сувенир от Волдеморта? Подарочек на память? – злобно усмехнулся Крауч.

- Нет. Эту вещь нельзя подарить.Она сама выбирает, кому служить, и уж если выбрала тебя, придётся быть достойным.

Между бледных пальцев Гвилта потекла кровь. Алые капли срывались с побелевших от напряжения костяшек. Барти Крауч стоял перед ним, глядя на него с ненавистью и торжеством. Неужели Гвилт хочет его ударить, а Верный Коготь ему не позволяет? Но ведь Крауч напал на него… убил членов его семьи… Ремус осознавал, что должен вмешаться, должен закричать. Но не мог сдвинуться с места. Гвилт всё ещё удерживал своей волей от битвы и его, и остальных волков.

- Я хотел защитить свою семью, – проговорил Гвилт. – Но ещё я слишком сильно хотел отомстить своему старому другу. Я так хотел мести, что поставил своих близких под удар.

Ремус застыл в ужасе, не в силах оторваться от кинжала, вздрагивающего в руке Гвилта. Могущественные волшебные артефакты обладают собственной волей, действуют по собственной логике. И эта логика безжалостна. Гвилт виноват в смерти своих близких. И Верный Коготь покарает его.

Грегор усмехнулся:

- Я проклинаю тебя, Крауч, – громко сказал он. – За то, что ты проник в мой дом за моей спиной, за то, что ты убил членов моей семьи, я проклинаю тебя. Я знаю о тебе такое, чего не знает никто из тех трусливых псов, которые стоят за твоей спиной. Скоро ты тоже потеряешь свою семью. Ты столкнёшься с таким ужасом и болью, каких и представить себе не можешь. Ты не сможешь спасти тех, кто тебе дорог, как не смог этого я. И вот моё проклятие, Барти Крауч: ты никогда не сможешь покарать того, кто во всём виноват – самого себя. А я смогу.

Его правая рука сама собой поднялась вверх и прикоснулась к его шее.

Оборотни застыли на месте. Кто-то закричал. Тонкая красная линия поначалу была совсем незаметна на бледной шее. Потом губы Гвилта дрогнули, из них потекла кровь, и одновременно кровь потекла из раны – сперва каплями, потом струйками, потом сплошным потоком, заливая ему грудь. Даже и тогда он всё ещё не упал. Он медленно развернулся и сделал несколько шагов в сторону церкви, которую уже охватил огонь. Пламя отражалось в его неподвижных глазах. Одежда на груди пропиталась кровью, алые капли срывались с кончика Верного Когтя. Он шагнул в портал церкви, и его тёмный силуэт начал медленно таять в огне…

- ОТЕЦ! – крикнул Финн, в его голосе послышались рыдания. Спотыкаясь, он бросился вслед за Гвилтом. Урсула попыталась его остановить, и Ремус тоже бездумно протянул руки, хватая Финна за одежду, но парень даже не заметил их, бросился в огонь, и никогда не вернулся.

Их силуэты исчезли в ревущем пламени, и этот рёв смешался с криками оборотней и авроров. Замелькали выхватываемые палочки, затрещали заклинания. Зелёный луч пролетел совсем близко от Ремуса, тот едва успел увернуться. Внезапно рядом с ним оказалась Бобби, она схватила его за руку и бросилась бежать, и он побежал за ней, совершенно не соображая, что происходит, придя в себя, лишь когда они приблизились к большому дому.

Бобби втолкнула его внутрь, потом забежала сама. Они прижались к тяжёлой деревянной двери кухни. Ремус слышал, как хрипло и прерывисто дышит Бобби. Слёзы лились у неё из глаз, но она их не утирала. Он завидовал ей. Как бы ему самому хотелось заплакать, особенно здесь, в этой кухне, где ему так резко вспомнилось, как они с Камалом готовили завтраки и обеды, ели и разговаривали, сидя у очага. Как Джин помогла ему связаться из камина с Хогвартсом. Камал, добрый, скромный человек, сохранивший в сердце сострадание и тепло, несмотря ни на что. Джин, талантливая целительница, чистая и смелая девушка, так отважно защищавшая себя, своего парня, своё дитя. Что же он натворил. Всё из-за него, из-за его преданности долгу…

Ему стало не хватать воздуха. В глазах защипало. Наверное, слёзы наконец-то подступили и сейчас побегут по щекам. Но в следующую секунду Ремус понял: это не слёзы. Как тогда, шесть дней назад, когда Джин раскидывала золу по полу, его ноздри начал резать запах дыма. Серый туман уже пополз по воздуху, где-то трещало пламя – большой дом загорелся. Нужно убегать отсюда – но куда? Наружу, где гремят заклинания и звенят крики, в самую гущу боя?

- Не бойся, – сдавленно проговорила Бобби. – Не бойся, я что-нибудь придумаю…