Работа для оборотня (СИ)

Он вышел, стукнув дверью, а Ремус отвернулся к окну. Щёки у него пылали. Это не лихорадка перед полнолунием, это стыд и смущение. Впервые за долгое время им с Сириусом удалось остаться наедине, а он, вместо того чтобы подарить себе и ему несколько секунд счастья, опять начал строить из себя правильного мальчика-старосту.

В первый год в Хогвартсе, пока его страшный секрет не открылся, Ремус часто врал друзьям о том, куда отлучается каждое полнолуние. Говорил, что у него заболела мама и ему нужно её навестить. Судьба отомстила ему за эту ложь: мама действительно заболела. В последние месяцы он проводил с ней всё свободное время. А ведь Сириусу тоже непросто – разрыв с семьёй, исчезновение брата… Мерлин, ну почему всё так сложно?

Внезапно он подумал, что мама бы поняла. Она бы порадовалась, что её ребёнок нашёл любовь, пусть и не ту, которую одобряет общество. Хоуп Люпин никогда не волновало, что одобряет общество: она всегда была искренней, непосредственной, говорила, что думала. И Сириус ей нравится, он часто приезжал к ним в гости. Она поймёт, подумал Ремус, и ему сразу стало легче. Решено. Он расскажет матери. Гости разойдутся, и он поговорит с Сириусом, и они вместе расскажут обо всём Хоуп.

Словно в тон его радостным мыслям, в гостиной заиграла песня Scorpions «In Your Park». Ремус не очень любил эту группу, большинство их песен казались ему очень дерзкими и агрессивными, но эта баллада ему нравилась. Улыбаясь, он вышел из кухни и застыл на месте.

В гостиной были потушены почти все лампы, в полумраке весело мигали разноцветные огоньки гирлянды. Питер и Джеймс тихо разговаривали о чём-то, сидя на диване, Лили ела мандарин. Увидев Ремуса, она улыбнулась и протянула ему дольку, но он даже не пошевелился, продолжая смотреть на две пары, медленно кружившиеся в танце под чарующую, меланхоличную мелодию. Фрэнк и Алиса крепко прижались друг к другу, он ласково гладил её по коротким волосам. Сириус и Марлин танцевали гораздо сдержаннее, по всем правилам: его рука на её талии, её – на его плече. Сириус что-то сказал, широко улыбаясь, и Марлин рассмеялась, тряхнула длинными золотыми волосами. Она была сногсшибательна в своей короткой кожаной юбке и ярко-жёлтом свитере, на плечах которого поблёскивали пуговки. Как же они отлично смотрятся вместе – высокие, красивые, смелые и дерзкие… Незнакомое прежде чувство, горячее и едкое, разлилось в груди Ремуса. Это была ревность.

Резкий звук заставил всех, кто сидел, вскочить, а всех, кто стоял – обернуться. Кто-то ломился в дверь, пытаясь снести её заклинанием. Сириус выпустил Марлин, подошёл к двери и открыл её, держа палочку наготове.

Беллатрикс Лестрейндж презрительно улыбнулась:

- Привет, братец. Не возражаешь? – и попыталась шагнуть в квартиру, но Сириус преградил ей путь:

- Возражаю. Убирайся, откуда пришла.

- Нет, Сириус, впусти её, – сказал Джеймс. – Пусть сперва расскажет, чего ей надо.

Беллатрикс медленно прошлась по гостиной. Каблуки её туфель из кожи дракона были такими острыми, что, казалось, вот-вот проткнут паркет, в складках длинной мантии сверкали крохотные бриллианты. Её веки были густо накрашены, губы покрывала блестящая алая помада, похожая на свежую кровь. Окинув компанию презрительным взглядом, она усмехнулась:

- Где же ваши палочки? Я думала, мне окажут более жаркий приём.

- Нападать всемером на одного – прерогатива Пожирателей Смерти, – насмешливо бросила Марлин. – В случае чего, тебе хватит и одной меня. Я смотрю, синяк ещё не до конца сошёл?

Во время последней схватки с Пожирателями, которая произошла всего три дня назад, Беллатрикс выбила палочку из руки Марлин, но та не растерялась и врезала ей в глаз кулаком. Вспомнив об этом, все рассмеялись, промолчала лишь Беллатрикс. Тонкими, затянутыми в кружевную перчатку пальцами она дотронулась до лица, и сквозь толстый слой косметики стало видно, как она покраснела от злости.

Повернувшись к Сириусу, Беллатрикс холодно бросила:

- Твоя мать скончалась.

Смех как отрезало, в комнате воцарилось потрясённое молчание, только Клаус Майне на пластинке продолжал умолять кого-то впустить его в своё сердце. Сириус побледнел, но буквально через несколько мгновений кровь снова бросилась ему в лицо, окрасив щёки гневным румянцем.

- Ждёшь, что я расплачусь? – спросил он. – Полгода назад эта женщина заявила мне, что она мне не мать, а я ей не сын, и мы расстались с наихудшими пожеланиями. Если у тебя всё, проваливай, – он распахнул дверь.

Беллатрикс усмехнулась.

- Даже не предложишь сестрице выпить? Я смотрю, у вас тут весело. Только стакан чистый принеси, а не тот, из которого пила грязнокровка.

Лили закатила глаза:

- Слава Мерлину, она не испортит мой стакан!.. Это за то, чтобы ты была счастлива в Азкабане, мисс Белла – она подняла свой стакан с колой и залпом выпила.