Работа и любовь

ПРОГУЛКА

Не на митинг у проходной,

не с заметкой в многотиражку —
просто празднуя выходной,
шли по городу Лизка с Яшкой.

Шли, не помню сейчас когда —

в мае, может, или в апреле? —
не куда–то, а никуда,
не зачем–нибудь, а без цели.

Шли сквозь выкрики и галдеж,

дым бензина и звон трамвая,
хоть и сдерживаясь, но все ж
свет влюбленности излучая.

Вдоль утихшей уже давно

темной церковки обветшалой,
треска маленького кино
и гудения трех вокзалов.

Средь свершений и неудач,

столкновенья идей и стилей,
обреченно трусящих кляч
и ревущих автомобилей.

Шли меж вывесок и афиш,

многократных до одуренья,
сквозь скопление стен и крыш
и людское столпотворенье.

Шли неспешно, не второпях,

как положено на прогулке,
средь цветочниц на площадях
и ларечников в переулках.

Но парнишки тех давних лет,

обольщенные блеском стали,
ни букетиков, ни конфет
для подружек не покупали.

Меж гражданских живя высот

и общественных идеалов,
всяких сладостей и красот
наша юность не признавала.

Были вовсе нам не с руки,

одногодкам костистым Яшки,
эти — как их там? — мотыльки,
одуванчики и букашки.

Независимы и бледны,

как заправские дети улиц,
мы с природой своей страны
много позже уже столкнулись.

От подружек и от друзей,

об усмешках заботясь мало,
беззаветной любви своей
Лизка храбрая не скрывала.

Да и можно ли было скрыть

от взыскательного участья
упоенную жажду жить,
золотое жужжанье счастья?

В молодые недели те,

отдаваясь друзьям на милость,
словно лампочка в темноте,
Лизка радостью вся светилась.

В этот самый заветный срок

солнца и головокруженья
стал нежней ее голосок,
стали женственными движенья.

Средь блаженнейшей маяты

с неожиданно острой силой
сквозь знакомые всем черты
прелесть новая проступила.

Это было не то совсем,

что укладывалось привычно
в разнарядку плакатных схем
и обложек фотографичных.

Но для свадебных этих глаз,

для девического томленья
в комсомольский словарь у нас
не попали определения.

Так, открыта и весела,

будто праздничное событие,
этим маем любовь пришла
в наше шумное общежитие.

Ни насмешечек, ни острот.

Или, может быть, в самом деле

мы за этот последний год
посерьезнели, повзрослели?

И, пожалуй, в те дни как раз

догадались смущенно сами,
что такая напасть и нас
ожидает не за горами.

Словом, — как бы точней сказать?

их волшебное состоянье
мы старались оберегать,
будто общее достояние.