Работа над ошибками

Так же в качестве фотоматериала в любой газете могут быть использованы кадры, сделанные при помощи средств видео или фотофиксации, например, при помощи камер видеонаблюдения, которыми напичканы улицы нашего города, вокзалы, станции метро, магазины и дома. Но только в том случае, если целью публикации данного изображения является поимка правонарушителя, а само фото подтверждает противоправность действий запечатленного на нем лица.

То есть, если автомобиль сбил человека и скрылся с места преступления, для поимки водителя мы можем опубликовать фото с изображением номерного знака. Если на фото видно, как демонстрант швыряет камень в полицейского, бутылку с зажигательной смесью в витрину магазина или громит чей-то автомобиль, мы также можем показать широкому кругу наших читателей его лицо.

Но! Все обстоит совершенно иначе, если попавший в кадр человек, является законопослушным гражданином. А именно таким по умолчанию и является каждый гражданин нашей страны, пока его вина не доказана. Именно поэтому, если ты приглядишься, – Олле Якобссон нацелил в меня указательный палец, – то увидишь, что в большинстве случаев на газетных фотографиях лица людей как будто специально размыты. Замечал?

– Не знаю… – я пожал плечами в ответ.

– А ты обрати внимание! – ответил Олле Якобссон. – Я серьезно!

Я перевел взгляд на Андерса Хольма и увидел, как тот кивнул, подтверждая слова теперь уже вальяжно развалившегося в своем кресле хозяина кабинета, который тем временем продолжал говорить.

– Точно такая же ерунда с интерактивными картами в интернете. Открой любую в режиме «Панорама», и ты увидишь, что попавшие в кадр лица людей и номера автомобилей там тоже размыты. А знаешь, почему? Потому что, куда ни плюнь, везде неприкосновенность личной жизни. Потому, что в наше время каждый, кому не лень, чуть что – начинает вопить о том, как «проклятые журналюги» ущемляют его права! Каждый вонючий засранец начинает предъявлять свои претензии или подавать в суд, в надежде вытрясти из владельца газеты хоть что-то… А сами-то только и рады тому, что засветились… Поди еще специально лезли под камеру!

– Так вы боитесь, что эта девушка подаст на вас в суд? – спросил я.

– Я не боюсь. Мне просто неприятна такая мысль, потому что я считаю, что, если ты попал в газету, то должен быть счастлив, а не кидаться снимать с говна пенку!

– Теперь я вас понимаю, – ответил я, – и могу смело заверить, что руководство газеты может не переживать. Даже если эта девушка и обратила внимание на свою фотографию, судебное разбирательство вас точно не ожидает.

– Что же тогда вам нужно? – Олле Якобссон снова окинул нас с Андерсом Хольмом слегка встревоженным взглядом.

– Просто расскажите, что вам известно об этом снимке, – ответил я. – Как получилось, что его не обработали должным образом перед тем, как сдать газету в тираж?

– Ну, раз уж ты в курсе… – добавил Андерс Хольм.

– И помогите определить место, где был сделан снимок, – добавил я. – Мне нужно узнать, что это за перрон изображен на снимке. Какой вокзал? В каком городе? Потому что это явно не Стокгольм…

– Знаю только, что заведующий отделом иллюстраций и техник, через которого проходило это фото, уже получили по шапке и были лишены премии за свою халатность. Последнему даже пригрозили увольнением, если адвокаты этой дамочки вдруг поднимут волну и подадут иск в суд. А вот с местом, где был сделан снимок, я вам точно не помогу.

– Мы можем поговорить с заведующим отделом иллюстраций? – спросил Андерс Хольм.

– Его сегодня нет. Он дома. Точнее, в больнице. У него жена рожает.

– А с техником? – уточнил я.

Олле Якобссон пожал плечами и ответил:

– Эти ребята обычно круглыми сутками тут сидят… Если не работают, так рубятся в онлайн-игры по выходным. Пошли, посмотрим, кто из них сегодня на месте…

Втроем мы дружно покинули кабинет. Пересекли разделенный перегородками на тесные комнатушки «оупенспейс» редакции и снова пошли по коридорам и лестницам. Потом Олле Якобссон остановился перед одной из дверей, из-за которой доносился какой-то гул, перемежающийся прерывистым стрекотом, и взволнованные голоса. Что-то смутно знакомое.

Без предупредительного стука он открыл дверь, бесцеремонно ввалился в темную комнату и щелкнул выключателем на стене. Сразу несколько человек, которые сидели, сгорбившись перед мониторами компьютеров, резко встрепенулись, как один сорвали с голов большие наушники и испуганно обернулись. На экранах по-прежнему мелькали облаченные в камуфляж фигуры – их виртуальные подопечные, вооруженные автоматами и винтовками.

– Вот, полюбуйтесь! – усмехнулся Олле Якобссон. – Что я и говорил!

Мы с Андерсом Хольмом переглянулись, стоя на пороге, и, не знаю как он, а я почему-то сразу вспомнил Нигерию. Стрельба и эмоциональные переговоры по рации – вот, что мы слышал из-за двери несколько мгновений назад. Эти ребята развлекались, виртуально убивая друг друга и таких же игроманов где-нибудь на другом конце света. Я же еще совсем недавно видел жертв подобных побоищ в реальной жизни. Меня даже слегка передернуло.