11 сентября 1848 г.
Дорогая Кейт,
Пишу тебе, а руки у меня дрожат. Это Сэмюэл рассказал, Сэмюэл навлек на нас гнев города и нарушил нашу строжайшую тайну. Я изо всех сил пытаюсь понять его. Нам об этом сообщил пастор Хоуди, появившийся у нас сегодня утром. Наши фургоны были уже наполовину загружены, разрушенный сарай по-прежнему дымился и тлел. И тут на дороге появился пастор, как привидение, в черном плаще, верхом на своем высоком вороном коне. Меньше всего он был похож на Божьего посланца, которым себя считает, – скорее на всадника из преисподней. Отец, мать и я стояли во дворе, занятые подготовкой к путешествию, но отец тут же махнул нам, чтобы мы шли в дом. «Запритесь», – сказал он; на его лицо было страшно смотреть. Не успели мы с мамой войти, как в дверях появился Сэмюэл, его глаза округлились от страха, но завороженно смотрели на пастора, и он шагнул во двор. Тут я все и узнала.
Пастор посмотрел на Сэмюэла. Он даже не спешился. Он сказал: «Именно этот мальчик первым сказал мне о вашем предательстве, – и посмотрел на отца. – Едва я взял этот приход, я почувствовал, что здесь таится зло. Я знал о ереси мистера Шоу и подозревал, что он не один такой. Это рука Божья сокрушила ваш сарай, не сомневайтесь». «Зачем вы пришли? – спросил отец. – Мы уезжаем, вы же видите, что мы собираемся в путь». «Я здесь ради Сэмюэла, – сказал пастор и кивнул на мальчика. – Он знает, что ваш путь – это путь зла. Я пришел, чтобы забрать мальчика».
«Нет. – Мать, которая все это время молчала, которая почти не произнесла ни слова со времени пожара, кроме слов утешения Сэмюэлу, теперь заговорила так громко и решительно, что мы все повернулись к ней. – Нет, вы не заберете его». Она подошла к Сэмюэлу и обняла его, нагнувшись, как будто хотела заслонить его от солнца, сиявшего в небе. Сэмюэл остался неподвижным, как камень. Он не обнял маму в ответ.
Пастор улыбнулся. «Вы поняли, что я сказал вам? Это Сэмюэл рассказал мне о беглецах, которых вы прятали, о беременной девушке, которую отослали. Он пришел ко мне. – Конь пастора внезапно взбрыкнул, и тот едва удержался в седле. – Сэмюэл?» Пастор протянул руку к мальчику и поманил его к себе. Мать наклонилась и опустилась перед Сэмюэлом на колени. Она смотрела ему в глаза, снова и снова целовала его в щеки и что-то шептала ему. Я не слышала слов. Она обняла его, и его детские руки обвились вокруг ее шеи, его лицо было мокрым от слез. Он отрицательно покачал головой пастору и взял маму за руку.
«Прочь отсюда, – сказал отец пастору. – Сэмюэл останется с нами». «Сэмюэл», – позвал пастор, удерживая коня, который загарцевал от беспокойства. Мама и Сэмюэл, казалось, не слышали пастора и ушли в дом, мама, низко наклонив голову, что-то тихо говорила. Сэмюэл жался к ее юбкам. Дверь за ними закрылась. «Не думайте, что больше никто не придет, – сказал пастор отцу, поняв, что потерял мальчика, что материнское прощение неколебимо. – Не думайте, что сможете остаться здесь. Не думайте, что можете спастись». Он наконец отпустил поводья и ускакал прочь.
«Мы должны уехать сегодня же, – сказал мне отец. – Другие придут за нами, по крайней мере, в этом пастор прав».
Все утро после этого мы трудились слаженно и молча. Папа ни о чем не спрашивал, но, должно быть, понимал, что это я рассказала все Сэмюэлу и, следовательно, выдала всех. Кейт, в душе у меня сменялись разные чувства. Злость на Сэмюэла, вина за собственный проступок, печаль из-за отъезда, страх перед будущим. Как защитить себя от гнева этих людей? От их ружей? Если они не пощадили пастора Шоу, то не пощадят и нас. От страха я все быстрее сновала от дома к фургонам и обратно, бесчисленное количество раз. Мама и Сэмюэл сидели рядом на диване, который мы не могли взять с собой, он был слишком тяжелым для фургона. Сэмюэл спал, положив голову ей на колени. Мамины глаза тоже были закрыты, но ее лицо было напряженным и обеспокоенным.
Я пишу это в спешке и отошлю письмо при первой возможности. Сейчас мы приступаем к последней трапезе в нашем любимом доме. Солнце уже низко, но папа говорит, что нам нельзя оставаться на ночь. Мы не поедем через город, сначала мы отправимся к югу по менее людным дорогам. Отец говорит, что мы будем в пути всю ночь, а на рассвете остановимся и поспим где-нибудь подальше от дороги. О, скольких вещей мне будет не хватать, сосчитать не могу! Свежих яблок из нашего сада, сладостей у Тейлора, форели из реки, моих дорогих подруг – и Джека Харпера, чье лицо я буду помнить каждую минуту нашего путешествия. Его лицо я буду помнить каждую минуту своей жизни.
Твоя любящая сестра,
Дот
