Рабыня

Лина захлопнула папку. Она вышла из кабинета, прошла мимо Шерри, мимо всех этих кабинок с полузакрытыми дверями, мимо лифта и поднялась на шесть лестничных пролетов, пока не добралась до кабинета Дэна.

Выйдя из лифта, Лина остановилась, чтобы перевести дух. Затем она распахнула дверь.

– Дэн, мне нужно с тобой поговорить.

Дэн медленно поднял глаза от бумаг на столе.

– А, Лина. Что?

– Я ухожу, – сказала она и почувствовала легкий, приятный трепет.

– Что-что?

– Я увольняюсь. Немедленно. – Опять она торопится.

– Хм… – Дэн нахмурился. – Но почему же?

Хотя Лина и предвидела этот вопрос, она не знала, как на него ответить.

– Я… я… я больше не могу заниматься этой работой. Я не хочу этого делать. «Клифтон» не для меня.

Эти слова пролетели по просторному ковру Дэна и приземлились на полированную поверхность его письменного стола, более весомые, чем любой бриф, более верные, чем любой закон.

– Ха. Когда-то я тоже так думал. – Дэн откинул голову назад. Его глаза устремились к потолку, потом он опустил взгляд. – Что ж, ладно, иди. – Он махнул на нее рукой. – И проверь, все ли свое время ты учла. Мы решили выставить Дрессеру повременной счет за всю нашу работу. Без этой чепухи про непредвиденные обстоятельства.

– Хорошо, – сказала Лина. – Так и сделаю. – Она ожидала какой-нибудь драмы, криков, убедительных аргументов или, по меньшей мере, объятий, но Дэн неподвижно сидел за своим огромным письменным столом, и Лина не стала подходить ближе. – Пока, Дэн, – сказала она.

Дэн устало улыбнулся; его книжные полки с климат-контролем качнулись с каким-то звуком, похожим на вздох.

– До свидания, Лина.

Лина вернулась в свой кабинет. Шерри стояла чуть в стороне от своей кабинки.

– Я слышала, что ты уволилась! – сказала Шерри, чувствуя головокружение от сплетен.

– Уже? Но это случилось только что.

– Ну, а Мэри на что? – Шерри пожала плечами, и ее шея на мгновение исчезла в путанице кудрей. – Но послушай, что ты здесь делаешь? Сейчас явится охрана, так что… быстрее, чем я могу помочь? – Лина еще не видела, чтобы Шерри так стремилась помочь ей.

– Охрана?

– «Клифтон» не любит, когда люди слоняются без дела. Никаких долгих прощаний. Слишком много возможностей для саботажа. – Шерри подчеркнула последнее слово, как будто это был фильм о Бонде и Лине-перебежчице.

Лина протянула Шерри свой экземпляр брифа с дополнительными документами, которые она обнаружила в поисках Джозефины Белл.

– Мне нужны три экземпляра этого письма. В трех отдельных конвертах, – сказала Лина.

– Без проблем. – Шерри подмигнула ей. – Знаешь, я всегда считала, что «Клифтон» не для тебя.

Лина оглядела коридор в поисках приближающихся охранников, но увидела лишь какую-то блудную студентку юридического факультета, безуспешно пытающуюся отправить факс. Она услышала, как девушка выругалась себе под нос. Лина закрыла дверь кабинета, взяла телефон и набрала номер архива Белл-Центра.

– Нора, – сказала она. – Это Лина Спэрроу. Надеюсь, мы можем поговорить о Фонде Стэнмора?

Шерри вернулась с копиями документов и помогла Лине собрать вещи. Их было не так уж много – маленькая картина Оскара, снежный шар, фотография родителей, запасная пара колготок. Величественная, как статуя, Мередит прошла мимо открытой двери кабинета Лины и остановилась, вытаращив глаза.

– Так ты уходишь? – воскликнула Меридит и обняла Лину на прощание с такой искренностью, которая заставила задуматься, не ошибалась ли Лина все это время в ней. Возможно, они все-таки могли бы подружиться, и Лина почувствовала легкий укол сожаления.

– Мы будем скучать по тебе, Лина, – сказала Мередит, но Лина только улыбнулась и взяла свою картонную коробку, такую маленькую, что ее можно было унести под мышкой. Лина уверенно зашагала по длинному коридору в сторону лифта, задержавшись только у офиса своего корпоративного партнера, который любил слушать громкую регги-музыку на своем музыкальном центре. Барабаны, песня «Stir it up, little darling» за полуоткрытой дверью. Лина на мгновение прислушалась, мельком увидела лысую, покачивающуюся в такт голову и продолжила свой путь.

В лифте Лина выдохнула, избавляясь от искусственного офисного воздуха и света, и поехала вниз, в сверкающий вестибюль из черного мрамора и хрома, к тротуару, к людям, к солнечному свету и смогу, к гудящим машинам. На углу, с визгом затормозив, остановился автобус, и Лина ускорила шаг, чтобы успеть на него.

Через тридцать минут Лина стояла в другом здании, увитом плющом и гудящем голосами спешащих студентов, со стенами, увешанными объявлениями о сдаче экзаменов, консультациях и продающихся книгах. Побродив по лабиринту узких, людных коридоров, Лина наконец нашла нужную дверь: «Портер Р. Скейлз, Стерлинг Дж. Хоукс, профессора истории искусств». Согласно сайту, посвященному курсу «Современная американская живопись», который Скейлз вел в этом семестре в Колумбийском университете, профессор регулярно проводил здесь открытые консультации. Лина постучала.

– Одну минуту, – послышался голос Портера, потом шелест бумаг, кашель, и наконец дверь открылась.