Рабыня

18 мая 1848 г.

Дорогая Кейт,

Снова сижу с пером в руке при мерцающей свечке, чтобы продолжить свой рассказ. Весь день я думала о том, что рассказал мне папа, о 34 неграх-рабах, которым он уже помог. Все они избавлены от кошмара, который я едва могу себе представить, отправлены на север, где их ждет свобода и доброе отношение. Я все думаю о жизни, которой они сейчас живут, о радости, которую могут теперь испытать.

Отец говорит, что сотни, а то и тысячи людей служат проводниками на этих маршрутах. Большинство из них – свободные чернокожие, живущие к северу от Огайо, они когда-то сами сбежали, но теперь решили вернуться, чтобы вести других на север. Им помогают семьи, вроде нашей, в домах которых беглецы могут найти еду, одежду, услышать доброе слово и получить помощь, чтобы следовать дальше. Отец не знает имен других единомышленников, только несколько паролей и адресов – в основном это мелкие фермеры, как и он сам.

Удивительно, Кейт, какой способ использует папа. Вот почему он стоял перед этим человеком с молотком, вот почему тот, казалось, вставал из открытого гроба, как призрак: папа прячет беглецов в гробы, которые поставляет покупателям на Севере. Дорога длится три дня, сначала в фургоне, потом на поезде, их встречают на вокзале в Филадельфии и доставляют в безопасное место, выгружают гробы, и негры возвращаются в мир. Это дерзкий обман. Но кто заподозрит отца, который уже много лет посылает товар северным покупателям? Мистер Тейлор по-прежнему переправляет в гробах сушеные бобы, но теперь папа прячет в один или два беглецов, и по весу их не отличить.

Папа говорит, что, насколько ему известно, ни один из его беглецов не был пойман. Он даже помог одному рабу сбежать от вдовы Прайс! И подумать только, сколько поисковых отрядов проходит мимо нашей двери, а отец знает, что негр, которого ищут, уже благополучно уехал в своем гробу. И как беглецы только переживают эти три дня пути? Так и слышу, как ты об этом спрашиваешь. Отец дает им овсяную лепешку, и больше ничего, и сверлит дырочки по бокам гроба, чтобы впускать воздух. Ты представляешь, Кейт: молоток прибивает деревянную крышку прямо над твоим лицом, теснота такая, что и не повернуться. Темнота, спертый воздух, воды нет, лишь немного еды, чтобы не умереть с голоду.

Это все беглецы терпят ради свободы.

Теперь я думаю о наших соседях, особенно о Берчах и Стэнморах, о том, что творится в их домах и амбарах, на их полях и лугах, где рабы трудятся с утра до ночи. Я всегда избегала разговоров о политике – мои интересы доныне были скорее детскими. Но сейчас я чувствую, как во мне рождаются политические убеждения. Не знаю, к чему это приведет, но пока это немного похоже на пробуждение от сна или на то, как ты впервые смотришь на мир, надев очки. Все кажется ярким, но чужим. Я привыкаю к деталям и сложностям этого нового мира.

Твоя самая любящая и нежная сестра,

Дот