Race Marxism

Неомарксизм, нацеленный на культуру, также является в некотором смысле формой или развитием предшествующего ему культурного марксизма. Культурный марксизм начал развиваться в 1910-х и 1920-х годах, когда марксисты того времени пытались продвинуть марксизм в Европе и столкнулись с серьезными трудностями. Они обнаружили, что в некоторых вопросах - например, в вере в неизбежность пробуждения рабочего класса к классовому сознанию и спонтанной пролетарской революции - Маркс, похоже, ошибался, и они хотели понять, почему. Маркс видел, что история развивается в соответствии с диалектическим материализмом через шесть стадий, четвертой из которых является капитализм, а следующей - послереволюционный социализм, но только крестьянская Россия, застрявшая в третьей фазе истории (феодальные сословия), достигла революции и вошла в социализм. Оплоты капитализма в Европе и Америке не сдвинулись с места. Что-то было не так с теорией.

Зарождающиеся культурные марксисты нашли ответ в культуре, которую неомарксисты позже сделают более капиталистической, соединив ее с "индустрией культуры". Те же ценности, которые порождают капиталистические общества, оказываются сильно отталкивающими от марксистского социализма (вероятно, потому, что социализм отвергает свободу и в самом деле является шагом назад в новый, сверхкоррумпированный, фарсовый феодализм, где партия заменяет феодалов и дам). Поэтому культурные марксисты считали, что для того, чтобы произошла революция, необходимо в первую очередь изменить господствующую в обществе культуру и ценности. Таким образом, их программа заключалась в культурной атаке, которая должна была привести к культурной революции, предшествующей полной революции в обществе. Немногие марксистские мыслители были более ясны в этом вопросе, чем венгр Дьердь Лукач, который был глубоко неприятным персонажем, хорошо подготовленным к подрыву и отравлению культурных ценностей в обществе.

Если у Лукача и был равный ему теоретик, то это был один из его современников и соратников, Антонио Грамши. Грамши признавал, что культура производится, поддерживается и передается в ключевых культурных институтах, и понимал, что изменение культуры для того, чтобы освободить место для марксизма, должно быть достигнуто путем проникновения и изменения этих ключевых институтов изнутри. В первую очередь он выступал за то, чтобы воздействовать на пять из них: религию, семью, образование, СМИ и закон. Мы вернемся к этим персонажам в следующем разделе.

Критическая расовая теория вполне вписывается в эту культурно-марксистскую и неомарксистскую форму. Она безжалостно фокусируется на культурных институтах (она началась в юриспруденции и быстро распространилась на образование, а затем на СМИ) и стремится захватить средства культурного производства, чтобы изнутри превратить их в свои собственные органы. Таким образом, Критическую расовую теорию можно понимать как разновидность культурного марксизма, который неверно отождествляет культуры с расами (что можно в значительной степени приписать У.Э.Б. Дю Буа, по крайней мере, с теоретической стороны). Если принять расистскую идею о том, что расы обладают отдельными культурами, то из этого следует базовая конструкция. Эту новую форму марксистской теории я называю "марксизмом идентичности". Критическая расовая теория - это расовый марксизм в рамках этого более широкого созвездия ужасных идей.