Рад, почти счастлив…

За столом под открытой форточкой зябла мама, укутанная в платок. На платок летел снег. Она походила на продрогшую институтку времён, когда Москву топили дровами. Перед мамой лежал толстый учебник вязания.

– Я сначала свяжу дедушке? – спросила она. «Потом бабушке, потом тебе, потом себе», – уловил Иван цепочку маминых надежд и кивнул: конечно! Он подумал: мамой можно восхищаться уже за то, что она мёрзнет, но не хочет закрыть снежную форточку.

Взяв чашку с чаем, Иван сел рядом. Из окна ему было видно, как в пятиэтажке напротив женщина вышла на балкон и шваброй сбивает с вишневого дерева снег. Но это был ещё не весь сюжет – прямо под искусственным снегопадом, среди ветвей паренёк выгуливал сеттера.

– Может, сваришь нам кашу? – спросил Иван. – Бросим туда миндаль, позовём Олю с Максом. Посмотрим, кому в этом году будет счастье. Я даже не знаю – кому бы я хотел, чтобы досталось? Не могу выбрать.

– Эта примета не на счастье, а на женитьбу! – уточнила Ольга Николаевна, живо откладывая свою книжку. – Актуально для всех, кроме Макса! Молодец – варим обязательно!

– На женитьбу – это когда Рождество, – заупрямился Иван. – А у нас Трёхдневный снегопад, значит, пусть будет, как я сказал, – на счастье.

Ольга Николаевна не слушала его. Она полезла в шкафчик и выбрала самую нарядную кастрюлю.

Иван пошел к себе в комнату звонить, но вдруг передумал. Ему показалось неловко звать Олю по такому глупому поводу. К тому же, неизвестно, как она отреагирует, если ей не достанется «счастья».

Когда Иван вернулся на кухню, за столом уже сидел Костя и, подперев ладонью больную голову, рассуждал о причинах недомогания.

– У меня ещё очень юный организм, – объяснял он Ольге Николаевне, – я чувствую, как ему хочется размеренности, долгого сна, безалкогольных напитков. А что он получает вместо этого?

Тут Костя увидел Ивана и улыбнулся ему слабейшей улыбкой.

– Ну что Оля, придёт? – спросила Ольга Николаевна.

Иван помотал головой.

Тем временем Костя придвинул к себе вазочку с коричневым сахаром и принялся грызть один кусок за другим.

– И всё-таки, – спрашивал он, – вы действительно думаете, что такое сидение может что-то поправить? Жизни помочь, да? Вот этот чудный дух… не пойму чего – каши что ли? Вы всерьёз верите, что если мы так посидим, то и я стану человеком, и Маша меня полюбит всерьёз, и конфликт цивилизаций не состоится?

– Да, я верю! – сказал Иван. – Но я не поэтому здесь сижу. Я есть хочу. Мама, ты орех бросила?

– А в честь чего орех? – оживился Костя.

Ольга Николаевна взяла половник и принялась раскладывать кашу. Несмотря на торжественность жеста, в её пальцах было волнение.

– У меня! – покопав ложкой, крикнул Костя.

По разочарованию в глазах Ольги Николаевны Иван понял, как всерьёз его мама рассчитывала на волшебство. Надеялась, была готова начать новую, повёрнутую лицом к счастью, жизнь. Чудачка!

Костя выкопал из каши свой орешек и сполоснул под краном.

– Вот это, – объявил он, держа его двумя пальцами и возвращаясь за стол, – это будет моя удача! Гадать – так гадать! Я загадываю на него: хочу выйти из хаоса! Хочу навести порядок и выйти из хаоса с Машкой. Бог с ним, с Фолькером и всеми его проектами. Мне надо только Машку. Это решение. Это – твёрдо! Вот, и на этом я его съем! – сказав, он разжевал орешек и бодро запил его кофе.

– Смотри-ка, щёчки покраснели! – заметила Ольга Николаевна. И лишь только она завершила фразу, по дому пополз космический голос Костиного мобильного.

Костя вскочил и вмял трубку в ухо.

– Привет, привет! – заулыбался он. – Ну да, ещё здесь, я ж тебе говорил. Да какое «спасибо» – главное, чтоб нравилось! Да ты что! Серьёзно? А где ты? Так это уже совсем рядом!

– Иван! – заорал он, прикрывая ладонью трубку. – Видал, как орешек работает! Какой у тебя номер дома? Быстро! Она здесь – на такси от Женьки!

Иван, смеясь, назвал.

– Лечу! Машк! Я уже лечу во двор, вываливаюсь в одном ботинке! Секунду! Жди! Или стоп! Давай лучше ты к нам! – с телефоном у уха, Костя прошёл в гостиную, рванул шпингалет и вылетел на балкон. – Ты во двор заезжай! Ну да! А, вижу, вижу! Давай, прямо, видишь, подъезд, и дуй на пятый этаж! Я тебя жду у лифта!