Ради любви и чести (ЛП)

понравилось общаться с ним во время ужина. Я никогда раньше не

разговаривала с мужчиной так непринужденно. И, как ни странно, ему, казалось, тоже было приятно общаться со мной. Мне показалось, он

заинтересовался мной, просил рассказать о себе, и даже позволял мне

обсуждать такие вещи, которые обычно заставляли большинство людей

зевать и уходить от разговора.

Я оторвала взгляд от страницы и посмотрела в сторону паутины в углу

алькова. Мое сердце непроизвольно забилось, когда я представила точеное

лицо сэра Беннета: угловатые черты, сильный квадратный подбородок, идеально вылепленный нос, над изогнутыми бровями бархатистые

сапфировые глаза, подчеркивающие темный оттенок густых волос. Я не из

тех девушек, у которых голова идет кругом от мужской внешности. На самом

деле, я не думала о его внешности, пока он не оставил меня и не бросился к

сумасшедшему мужчине, который вошел в большой зал. При этом сэр Беннет

действовал с величайшим вниманием и добротой. Он обнял его за плечи и

мягко повел обратно к двери, все время тихо разговаривая с ним. Не знаю, чего я ожидала, но не такую нежность точно. И тогда я поняла, что сэр

Беннет Виндзор был по-настоящему привлекательным мужчиной, как

внутри, так и снаружи.

Я вздохнула и снова сосредоточилась на странице, исписанной

аккуратным почерком. Неважно, насколько красив и благороден сэр Беннет.

Даже скучные мужчины не интересовались мной. А яркому и

привлекательному мужчине это вообще в голову не придет. Несмотря на то, что сэр Беннет был дружелюбен, я не могла ожидать от него большего, чем

простое рыцарское обхождение. Думаю, он был добр ко всем, включая меня.

Дверная ручка задребезжала, петли заскрипели, и дверь открылась. В

щель просунулась голова слуги, глаза осмотрели комнату и наткнулись на

меня. Не говоря ни слова, голова юркнула назад, закрыв за собой дверь.

Может мне не полагалось находиться в комнате. Возможно, мне не

разрешалось прикасаться к книгам. Я уже думала об этом, когда впервые

наткнулась на них. Тем не менее я сказала себе, что, если кто-то и знает цену

книгам и умеет с ними обращаться, так это я. И, конечно, я не собиралась

дурно с ними обращаться.

Я продолжила читать с того места, где остановилась, но через

несколько мгновений меня опять прервал скрип открывающейся двери.

– Обещаю, что верну книгу целой и невредимой, как только закончу, –

сказала я, не поднимая головы, давая понять слуге, что я не хочу, чтобы меня

беспокоили.

– Можете не возвращать ее. – С улыбкой в голосе ответили мне.

Я подняла глаза и увидела сэра Беннета, стоявшего в приоткрытой

двери. Поверх накрахмаленной белой рубашки на нем был модный темный

кожаный камзол до бедер, застегивающийся спереди. В сочетании с темными

волосами он придавал ему жесткий, суровый вид, который был бы

устрашающим, если бы я была его врагом.

– Можете оставить книгу себе, если хотите. – Он прислонился к

дверному косяку и скрестил руки на груди, отчего ткань рубашки на рукавах

сильно натянулась.

– Я не могу этого сделать. – Я разогнула замерзшие конечности и

встала со скамьи в нише. – Эта книга стоит больше, чем сундук, набитый

золотом.

– Не совсем. – Задумчиво улыбнувшись, ответил он, и я вспомнила о

его финансовых проблемах и о том, что мне необходимо быть чуткой.

– Я считаю, что обучение – самое ценное из всех сокровищ в мире. Это

бесценно.

– Мудрые слова, миледи.

Он оттолкнулся от двери и подошел к книжной полке. Благоговейно

потрогал корешки нескольких книг. Интересно, это были его любимые?

– Большая часть этих томов – трофеи, добытые давным-давно, – сказал

он.

Я с восторгом слушала, как он делился историями, которые

передавались из поколения в поколение, рассказами о набегах норвежцев на

монастыри, о грабежах и поджогах. Его предки, очевидно, интересовались

реликвиями и книгами, потому что тайно спасали их из каждого горящего

монастыря, вытаскивая из огня вместе со всем остальным.

– Мой прадед пытался вернуть некоторые реликвии и книги, которые

сохранили его предки, но к тому времени было уже слишком поздно, –

закончил сэр Беннет. – Монастыри, в которых хранились сокровища, давно

исчезли. Таким образом, моя семья считала себя владельцами и хранителями

этих сокровищ. Как и мой отец до меня, я считаю своим долгом сохранить

эти священные и древние артефакты.

– У вас благородная миссия, – сказала я, пытаясь спрятать глубоко

внутри мысли, которые говорили мне, что я не могу забрать ни одно из его

сокровищ.

Его семья много лет трудилась, чтобы спасти их. Они лелеяли и

защищали их. Кто я такая, чтобы вмешиваться и отрывать его от исполнения

долга только из-за моего увлечения? Даже если я сделаю все возможное, чтобы защитить и позаботиться обо всем, что я куплю, разве эти вещи не