Ради тебя (СИ)

- А так вот, - поджала губы служанка. - Родительская любовь не в конфетах, а в заботе. Вот, скажем, про вас. Старый-то хозяин покумекал и смекнул: не вырастить ему в одиночку девку, хоть сколько нянек найми. Да и сам он греховодник ещё тот и чужие языки на цепь не посадишь, наговорят ребёнку - слезами умоешься. Он в школу вас, значит, и пристроил, отсюда подале держал. Тока от него и слышали: Тиль то, да Тиль сё. Мол, у вас жизня станет не такой, как у него, а как у предков ваших, поднимете род, дажить и лучше. Ради вас уж как старался! А этой сунет монет и вся недолга. А где там девка, да что с ней - его и не колышет. Вот и выросла капризница.

- Видела я эту капризницу...

- Да по другому-то как? Мать гулящей была, эта же и вовсе без удержу. Потому по сеновалам с парнями и игралась, винище глотала. Доигралась! - старуха сердито шлёпнула тесто на стол. - А тута вы со своею добротой. И что через ту доброту получилось? Где подсвечник? Нету его.

- Пусть это будет самой большой потерей, - вздохнула Тиль, разглядывая собственные руки. - Я вот только одного понять не могу. Почему же всё-таки дядя не рассказал...

- Ну прям как ваша матушка! - не слыша ничего, токовала старушка. - Та тоже через своё доброе сердце мучилась и всех кругом измурыжила. Была б побойчее и ни стряслось бы худого. Ну вот посуди, разве это дело? Нет бы сказать: не мил ты мне, не приставай боле! Так нет, жалко! Уж как она, бедняжка, слезами уливалась, как казнилась! Мне весь передник исплакала, твердила: «Не могу я так больше, Айда, мочи моей нет!» А, может, и впрямь там было что? Может, потому они и сорвались отсель? Сердце-то и на две половинки колется, такое тоже случается. Только вот зачем она, родимая, обратно подалась?

- Что случается? - отмерла Тиль. - Ты про кого говоришь? Это мама плакала?

Служанка сердито глянула из-под оборки снова съехавшего чепца, открыла было рот, отчитать, наверное, хотела. Да так и застыла, быстро-быстро моргая.

- Вы больше слушайте старуху! - промямлила. - Я такого наговорю - недорого и возьму. Уж простите, просто сердце зашлось, как сообразила: обворовала нас мерзавка, да ещё своего приблудыша подкинула. Вот ум за разум и зашёл, вестимо. Идите, идите себе, погуляйте в садочке, я пока пирожок спроворю, чайку заварю...

- Ай-да, - приказала Тиль решительно. - Говори, что знаешь. Мне эти тайны вот где уже сидят, - Арьере попилила себя ладонью по горлу. - Сама видишь, у меня только глупости и выходят. Но как я могу решить, что правильно, а что нет, если ничего не понимаю?

- А зачем вам решать-то? - насупилась служанка. - Чай есть, кому позаботиться! Замужняя дама, да и молодой хозяин тута. Не след вам в головку лишнего брать...

- Рассказывай! - стукнула кулаком по столу Тильда - звук вышел тихим и совсем неубедительным, зато ладонь заныла. - Я ведь всё равно узнаю. Кругом люди живут, кто-то видел, кто-то слышал.

- Вот к людям и идите, раз так восхотелось! - огрызнулась старуха. - А меня пытать нечего, сплетнями не пробавляюсь.

- А кто пробавляется? - хитро заехала с другого бока Арьере.

- То мне не ведомо, - отрезала Айда. - Только коляску вы всё едино не получите, в ней молодой хозяин укатил, - добавила старуха мстительно. - А лошадь старого хозяина седлать мой старик не станет, копыта она набила, когда давеча господин Карт катался. Вот дождитесь, покуда он вернется, пусть и решает, надоть вам ехать, позориться, чужие россказни собирать, или как приличной барышне дома сидеть след. Коли муж вам не указка, так хоть кузена послушаетесь!

Собственно, Тиль уже и сама сообразила, что без коляски она далеко не уедет. Да и сначала нужно подумать, куда ехать-то, кого и о чём спрашивать. Только от последних слов старухи горло перехватило, будто его по-настоящему рукой сжали: слушаться других - старших, знающих, да и просто всех, кто брюки носит - это, конечно, правильно и разумно. Но...

Что «но» Арьере чётко сформулировать даже для себя не могла. Потому просто встала и ни слова служанке не говоря, вышла из кухни.

***

Профессор Кнедал, вбивающий в каменные головы студиозов основы материалистического анализа, любил говаривать: «Поняв теорию, получить практический результат не составит труда».

Видимо, досточтимый метр никогда не пытался самостоятельно взнуздать лошадь, а седло только на картинке видел.

С теорией Тиль была знакома, по крайней мере, она сама так думала, вот только с практикой выходило не очень. Дядюшкина кобылка, раздражённая бессмысленной суетой, уже начала коситься подозрительно и недобро, а дело с мёртвой точки сдвигаться даже не собиралось. Седло, даром что дамское, оказалось совершенно неподъёмным. Ремни путались не хуже ниток для вышивки, а как уговорить животное взять трензель, Тильда понятия не имела - на просьбу «открыть ротик» лошадь почему-то реагировала нервно.

- Упрямая скотина, - констатировала Арьере, убирая с лица растрепавшиеся в пылу битвы со сбруей пряди.

Кобыла фыркнула, видимо, соглашаясь, и отошла в угол денника - от греха подальше, наверное.

- Это вы лошадку так приласкали? - поинтересовались за спиной Тиль.