Радиация

Сидящий в станционном буфете мужчина с тонкой полоской усов «карандаш» над верхней губой напоминал французского киноактера Жана Маре²⁴. Мужественное лицо, волевой подбородок, атлетическое телосложение. Только глаза скрывались за темными очками, поэтому сторонний наблюдатель не смог бы оценить взгляд мужчины. Французский киноактер славился дерзким, вдохновенным и благородным взглядом. Впрочем, стороннего наблюдателя мало интересовал взгляд псевдо-Маре, зато очень интересовало происходящее за столом, вернее под столом.

На узловой станции Дружина фирменный скорый поезд «Москва – С.» по расписанию стоял целых тридцать четыре минуты – пропускал несколько встречных составов. Проводник мягкого вагона Юра Носков уже не первый раз видел, как проводник соседнего купейного вагона Гоша Петрунин идет во время этих стоянок в станционный буфет с портфелем-дипломатом желтой кожи. Хотя что ему в том буфете делать? Ничего, кроме жидкого чая и бутербродов с засохшим сыром, там нет.

Сначала Юра думал, что Гоша кому-то портфель передает. Проводников часто просят отвезти-привезти-передать, не забесплатно, конечно. Но вот что странно: Петрунин всегда с этим же портфелем к себе в вагон возвращался. И так эти походы в станционный буфет Носкова заинтересовали, что решил он за Гошей проследить.

Как только поезд остановился, Юра побежал на станцию и занял в буфете дальний столик за фикусом. Заказал жидкий чай, а минут через пять и Петрунин с дипломатом появился. Оглядел зал, Юру за фикусом не заметил и прямиком направился к столику, за которым сидел пижон в черных очках, похожий на актера, игравшего в кино графа Монте-Кристо. И вот какое совпадение: у «графа» под ногами точно такой же дипломат желтой кожи стоял. Гоша, подойдя, спросил, не занято ли, хотя в зале полно свободных столиков. Сел, тоже чай заказал. Так они и просидели, «граф» с Петруниным, не разговаривали, друг на друга не смотрели, каждый своим чаем занят.

«Граф» допил первым, рассчитался, взял под столом портфель и вышел. Только портфель он взял не свой – Петрунина! Через минуту проводник допил чай, забрал из-под стола дипломат «графа» и ушел. Такая интересная произошла «коммерция», почти как в кино про шпионов. Что было в портфеле Петрунина, который «граф» забрал, неизвестно. А то, что в дипломате «графа» лежала пачка денег, – Носков и не сомневался. Потому что появились у Петрунина в последнее пальто почти новое, югославское, в комке²⁵ купил, ботинки, явно не на фабрике «Сибобувь» пошитые…

Сидя в своем купе, Носков думал, как ему «коммерцию» Петрунина перехватить. Дело, конечно, опасное, но и платят хорошо. А ответственность… Да какая ответственность? Попросил незнакомый мужик на вокзале один портфель передать, а другой забрать. Почему не помочь человеку? А что в этих портфелях, ему, Носкову, и дела нет.

Выйдя из буфета, похожий на французского киноактера мужчина сел в «жигуленок» с заляпанными грязью номерами и по разбитой дороге выехал на шоссе, ведущее в город. В машине он снял темные очки и отклеил усы «карандаш», после чего внешнее сходство с французским киноактером Жаном Маре стало еще более заметным. Собственно, из-за этого сходства, а также из-за пристрастия к молодым людям мужского пола он и получил псевдоним Жан.

Три года назад, когда на научный конгресс в Западном Берлине приехал советский ученый-ядерщик в сопровождении «коллеги», в номер в отеле «Эллингтон», который занимал этот «коллега», по документам советский гражданин Сидоров Иван Иванович, зашли два сотрудника Центрального разведывательного управления. Без долгих вступлений они разложили на столе черно-белые фотографии хорошего качества, на которых товарищ Сидоров и смазливый Пьер, дежурный портье отеля, были запечатлены абсолютно голыми в интимных позах. Фотографии сотрудники ЦРУ любезно оставили на память и сделали предложение, от которого товарищ Сидоров не смог отказаться, став в секретных документах ЦРУ Жаном. На прошлой неделе Жан получил шифровку и, сверившись с расписанием фирменного скорого поезда «Москва – С.», выехал на станцию Дружина для встречи со связным.

Через час пятнадцать мышиного цвета «жигуленок» был остановлен властным жестом милицейского сержанта у поста автоинспекции. Упитанный сержант шел к машине, медленно закипая. Мало того что водитель не выскочил и не побежал «на полусогнутых» ему навстречу, угодливо протягивая документы, так еще посигналил несколько раз, призывая сержанта двигаться быстрее, и заявил, опустив стекло и нахально дымя импортной сигаретой, что торопится.

«Сейчас ты у меня поторопишься», – подумал сержант, решая, начать с обыска машины, проверки водителя на алкоголь или заставить наглеца сперва вылизать языком заляпанные грязью номера.