Радиация. Реальный мир

В ту минуту Франк не знал, куда себя деть от стыда, и решил, что Анна его бросит, но та, на удивление, отнеслась с пониманием. Они ушли, и больше Рихтер к матери не приезжал. Не пригласил ее на свадьбу, не сообщил о разводе. Пришел к Сабине, когда терпение Анны лопнуло, и она подала заявление о разводе. Плакал в жилетку и выслушивал нотации. Но какой с них толк? Может, мать была права, и женщины никогда не воспримут его серьезно? Но мужчины его совсем не привлекали. После развода Франк с головой ушел в работу и верил, что так будет всегда — размеренное одиночество, собственный уютный мир.

Наверное, так бы он и жил до самой старости, если бы не упали те предметы, ставшие причиной апокалипсиса. В один миг настало время, когда приходится надеяться только на себя. Ответственности стало больше, и трусости не осталось места. Трусы умирают первыми, а Франк еще хотел пожить.

Двигатель заглох в двух километрах от поселка.

Франк бессильно навалился на руль. Ремень безопасности не позволял упасть на него всем телом и поднять шум. Мысли, вызывающие острые приступы стыда, разрывали голову. Он — слабак. Отец с матерью были правы, называя его слюнтяем. Как Рихтер до сих пор жив — удивительно. Он устало посмотрел на Хайди. Скорее всего, он жив благодаря ей. В этой девочке больше мужества, чем в нем самом — взрослом, почти сорокалетнем мужике. Она всегда продумывала действия за обоих, защищала его, помогала справляться с трудностями. А ведь сейчас, когда мир людей стал филиалом Ада, ей, как и любой женщине, нужно крепкое мужское плечо. Ей нужен мужчина, который защитит и обеспечит провизией. Тот, кому можно посетовать на тяжелую долю, и он пожалеет, а не откупится сухими, наизусть заученными фразами.

Хайди в их тандеме играла роль мужчины. А кем был Франк? Даже не женщиной. Изнеженным нытиком, до сих пор не взявшим себя в руки. Сопляком, привыкшим прятаться за чужую спину. На этот раз — за спину молодой хрупкой девочки. Сидя в машине и глядя на Хайди, он чувствовал страх одиночества, безвыходность и желание умереть. Он не представлял, как протянет без нее хотя бы день. Без ее решимости, смелости, организованности.

— Хватит скулить, как щенок! — приказал себе Франк и вздрогнул, поняв, что сказал это вслух. Голос прозвучал подобно грому в тишине.

Отстегнув ремень, Рихтер выбрался из машины. В пальцах ощущалась ноющая боль — так сильно он сжимал руль во время езды. Франк потянулся и с сожалением посмотрел на дорогу. Идти придется долго. Он бы быстро преодолел этот путь налегке.

Но Франк пойдет не налегке.

Хайди была еще жива. Пульс еле прощупывался. Рихтер понятия не имел, как исправит ситуацию, но поклялся себе, что попытается. И не потому, что боится остаться один в жестоком мире. Хайди стала ему не только опорой, но и другом.

Другом, которого он не мог потерять.

К черту трусливые мысли! Пора становиться мужчиной. Осторожно отстегнув ремень безопасности, Франк взял Хайди на руки. Девушка не была тяжелой, но уставшие руки еле держали ее. Стиснув зубы, Рихтер, как мог быстро, пошел в сторону коттеджного поселка.

Мрачное небо, казалось, никогда не разъяснится. Темно-серые тучи висели слишком низко, холодный ветер пробирал до костей. В ближайшее время собирался пойти дождь. Успеть бы доковылять до поселка по сухой погоде. Время от времени Франк останавливался передохнуть, клал Хайди на траву и разминал руки. Но тело не могло расслабиться полностью. Он знал, что девушка может умереть в любую секунду. Неизвестно, насколько серьезна рана. Если задеты жизненно важные органы, то ее жизнь висела на волоске. И неизвестно, сможет ли он — Франк — ей как-то помочь.

Отметка у дороги сообщила, что один километр пройден. Осталось еще столько же, но Франк уже почти не мог идти. Мужчина не чувствовал рук, в горле пересохло. Он еле волочил за собой ноги и, скорее всего, походил на зараженного. По обочинам стояли деревья, никаких строений даже не просматривалось. Около получаса назад он миновал единственный на этом отрезке пути жилой дом. Тот самый, в подвале которого провел ночь, впервые направляясь в поселок, о существовании которого в этих местах тогда не знал. На дереве еще корчился мертвец, насаженный на острую ветку. Если его оттуда не снять, подумал Рихтер, то он может болтаться годами — до тех пор, пока тело окончательно не разложится.

Снимать мертвеца с дерева оказалось некому. И некогда. Пусть себе висит. Франк прошел мимо.

Закапал дождь. Редкие холодные капли разбивались об асфальт, листву, траву и тела двух людей на дороге. Рихтера почти не держали ноги. Он чувствовал, что может упасть в любой момент, и уже вряд ли снова встанет. Хайди все так же неподвижно лежала у него на руках. Периодически он останавливался, чтобы пощупать ее пульс, и, облегченно выдыхая, продолжал идти. Два километра казались бесконечными. Несмотря на дикую усталость, он больше не думал о том, чтобы бросить Хайди умирать в одиночестве. По дороге Франк не раз проклял себя за слабость в машине и поклялся, что больше не подпустит к себе подобные мысли.