Radical (СИ)

- О-о, спаситель^1, – его прекрасные голубые глаза светятся вызовом. – Значит, ты все-таки сунулся, куда не просили. Ты убьешь меня, не правда ли? Вот только узнать бы... чем я тебе мешаю?

- Убирайся куда хочешь. Или разыщи своего отца и скажи ему, что я сошел с ума, – я плюнул в окно на землю, находившуюся вровень с глазами, и пожалел о пистолете Фрэнсиса, оставшемся в сброшенной наверху одежде. Он бы сейчас очень пригодился.

- Почему ты так ведешь себя в моем присутствии? – он придвинулся ко мне и взял за обе руки. Поднял их вверх, описав неровную дугу, наклоняется, требовательно заглядывая в глаза. Ты ничего не прочтешь в них, мальчик, наученный горьким опытом, я не выставляю напоказ свои мысли и настроения. – Почему ты колешь меня? И ненавидишь. Я ничего плохого не сделал. И я хочу спасти свой немногочисленный народ.

- Потому что я урод! Я был бы рад, если бы ты предал расу, я был бы просто счастлив убить тебя! Или притащить к Фрэнку, чтобы он убил тебя сам, я был бы на вершине блаженства, избавившись от соблазна, от головной боли, от жутких видений, от... – я плотно сомкнул веки, не в состоянии больше видеть это лицо так близко от себя. – Господи, только молчи, не отвечай ничего. И уходи. Уйди же, не мучай меня!

Он подтянулся, залезая в окно, и побежал по тропинке. Земля под его ногами была густо пропитана кровью и дождем. А я стоял и стоял, не желая открывать глаза, и слушал, как затихают вдали быстрые шаги, и молил Бога о пробуждении... уже довольно-таки иллюзорном, потому что сам не верил, что от такого долгого кошмара можно проснуться. Я бы стоял еще, и пришли бы вампиры и укокошили бы меня, легко, как младенца в колыбели, и я, наверное, был бы даже не против. Но вернулся Дезерэтт, шестикрылый демон, которому не нужны были мои слова, чтобы уразуметь смысл этого одинокого стояния у разбитого слухового окна. Он забрал меня в мощные объятья и вынес из подвала. А я жался к его груди и плакал... и хотел спать. И таки поддался сну, слишком измученный борьбой с собой, я заснул и забил на всё, что будет со мной потом.

~~~ Малыш не различает, где любовь, а где верность. Думает, что это одно и то же. Он отпустил Эрика, но Эрик вернется к нему. Все возвращаются к нему, даже мертвые... потому что он – Спаситель. Он сам не знает и мне не поверит, но кое-кто другой дал подсказку... ~~~

Комментарий к

LIII

. Wicked moon ^1 Эрик толсто намекает на созвучие слов – Ksavier и savior (англ.)

====== LIV. Palaver ======

Part3: Trinity fields

/mirror of mind – Erick/

Я мало знаю своего отца.

Сначала, когда мы виделись, он приносил игрушки и забирал кровь на анализы.

Потом, когда мы виделись, он приносил одежду, книги и журналы... и опять забирал у меня кровь для анализов.

В последнее время, когда мы виделись, он приносил технику и оружие. А кровь брал его адъютант. Видимо, заслужил такое доверие. Я был расстроен, но скрывал это. Часы наших свиданий постоянно сокращались. Раз в неделю, раз в две, раз в месяц, затем и того реже. Забывал ли он обо мне? Любил какого-то другого сына? Родился ли у него третий ребенок? Я слышал о сестре, хоть и очень мало, и она меня не волновала, никогда.

Папа, когда я смогу уйти с тобой?

Он старательно избегал темы внешнего мира, своих дел там, проблем и успехов. А Сандре Льюна мне надоедала, чем дальше, тем сильнее. Он наверняка считал, что я могу убежать, но я довольно-таки неглуп для первого экспериментального представителя лунной расы. Я не дергался и делал все, чтобы доказать свою преданность. Заслужить право покинуть кратер. Узнать, просто узнать, что там... за пределами купола. И прозвучавшие сейчас обвинения в том, что я мог обмануть его ожидания и переметнуться к вампирам... мне стало плохо. Давление подпрыгнуло, подкожные капилляры вздуваются, лунное серебро струится по ним, проступая яркими ветвистыми дорожками, и рисует на моем лице страшную маску. Я не плачу, нет. Но я зол, и мне больно.

Он не явился сам, отправляет за мной каких-то непонятных тварей... полулюдей-полузверей. Кого еще он создал в своей лаборатории? Я держался, сколько мог, я ничего не спросил. И я даже рад, что этот грубиян послал меня на все четыре стороны. Только его глаза немного взбесили. Почему они такие безумно зеленые? Несправедливо... что меня не сделали с такими же. Чего им стоило, хваленым папиным ученым? Прямо каким-то неполноценным себя почувствовал. Ты любил повторять, что я самый-самый. Уже нет?