Radical (СИ)

- Ах, мессир, вы совсем равнодушны к сокровищам, – не то с укоризной, не то с восхищением промолвил Жерар, возвратившись и найдя Энджи лежащим на крышке сундука в полудреме. – Там среди монет лежит меч, – повар понизил голос. – По всей поверхности клинка идут надписи на латыни, а выкован он, как мне показалось грешным делом, из сплава золота с серебром или, если угодно, «белого» золота. На нем совсем нет отпечатков времени, очень хорошо сохранился. А… судя по надписям… я не ручаюсь, школу я закончил тридцать лет назад, но все же… ковали его в Риме, и предназначен он был для убийства вампиров.

Я ошалело уставился на француза, напрягшего извилины и вспомнившего ради меня латынь, и решил, что проблем, загадок и неразберихи на один квадратный сантиметр моей шкуры уже многовато. С обезбашенными выходками придется повременить, зароюсь в подушки Ксюниной постели и мужественно умру на рассвете с голоду.

====== XVI. Deep outcry ======

PART

1: VIS-`A-

VIS

^Стою, облокотившись на зеркало. Я так хотел попасть обратно в твою спальню... и вот я здесь, ловлю чуткими ноздрями еле уловимый аромат твоего парфюма и борюсь с желанием влезть в твою одежду, чтобы вобрать его в себя еще полнее.

Но тебя самого здесь пока нет, обнимаюсь с тоской и забиваюсь в угол: я боюсь шататься по дому, вдруг мамаша нагрянет раньше времени, наткнется на бледный труп и скопытится, не успев охнуть. Хотя это идея...

У меня дурные предчувствия. Желудок крутит, печень ноет, в крови как будто холод разлит. Николь посматривает недоуменно и с соболезнованием, но больше ничего не спрашивает. День-деньской все валилось с рук, я безостановочно думал об Ангеле, запертом дома, а когда подкрался вечер, меня охватил такой ужас... я не знаю, как поеду домой. Я и ехать-то не хочу. Я знаю, что мать ждет, она хочет, чтобы я встретил ее в аэропорту. Я также знаю, что во что бы то ни стало должен сегодня соблазнить своего упыря, даже есть придется танцевать нагишом и не даваться при этом в руки... что еще? Да ни черта я больше не знаю. Меня все сильнее и сильнее трясет.

^Жерар приоткрыл дверь и боязливо окликнул меня. У него поднос с напитками и… Господи, он где-то раздобыл кровь! Ничего не желаю выяснять. Я просто набросился на угощение прямо у него на глазах и вылизал чашу до последней капли. М-м, на редкость густая и питательная… похожа на медвежью, но я уже решил не вдаваться в расспросы, да и от дворецкого весельем не пахнет. Похоже, даже он, невозмутимый, не в восторге от приезда еврейской маман.

Она позвонила. Скрипучий голос в трубке поинтересовался, здоров ли я, и если да, то почему не приехал в JFK. Проклятье… вызвал ей лимузин. Никки пинками выгоняет меня из офиса, но я не могу, не могу, не заставляйте… до последнего я в отчаянии роюсь в сети. Залез на гей-форум, впопыхах прочитал несколько психологических статей, написал свой вопрос-просьбу о помощи, но сегодня мне никто уже не успеет ответить, а сам я пронзительно кричу в душе и содрогаюсь, все восстает внутри, едва я представляю, как кто-то прижимается ко мне сзади… и мозг взрывается и отказывает.

Я взмок, не успев дойти до машины. Сажусь за руль, в глазах темнеет, мобильный телефон трезвонит снова и снова, но я не отвечу. Мама уже на пути к особняку, скоро меня увидит, так что подождет и перебьется.

^Сытый вампир – это сказочная диковинка, но сейчас я именно таков. Даже пресыщен слегка. От переполненного желудка клонит в сон. Я развалился на твоей мягкой постели, малыш… лениво изучаю из-под прикрытых ресниц психоделичный потолок и начинаю понимать, что это роскошная репродукция картины Сальвадора Дали. Кровь в венах тихо спит, ей снишься ты, обнаженной и податливой мечтой идущий мне в руки, и я закусываю губы, сжимая свою потерянную душу в тисках. Я сделал все, что мог, почему же я не нахожу себе места...

Лимузин подъехал к воротам одновременно со мной. Я открываю их и пропускаю мать вперед, как настоящий джентльмен. Озноб прошел вместе с паникой, теперь мне пофиг. Ангел не дурак, он спрячется. Если уже не спрятался. Лишь бы только из дома опять не ушел.

^Краем уха зацепил шум автомобильного мотора. Кто бы через пару минут сюда ни зашел, подниматься с кровати желания нет, а ПОД кровать я не полезу, увольте.

Вот только шум с улицы стих, а никто не идет... Я начинаю грустить, он снова обо мне забыл.

Промаялся весь вечер, посылая Жерару странные знаки и на ходу сочиняя для матери бытовые подробности своей жизни в Нью-Йорке. Вроде бы он меня понял, накрыл роскошный ужин, а под своей тарелкой я с облегчением нашел записку: «Он все еще здесь, мессир». Вечно недовольная Тисс похвалила стряпню, но моему повару это до лампочки – Жерар сделал вид, что не понимает ни слова по-английски, нахальный такой... счастливчик.

Аккуратно прижимал салфетку к губам, не дай бог, мама увидит и поймет, что они поранены и искусаны, делаю глоток вина, и следующий вопрос застает врасплох.

- У тебя есть девушка?

- Ты же знаешь... я много работаю, у меня нет времени искать кого-то.

- Ладно, не говори ничего матери. Надеюсь, она не цветная…

- Ну, мама!