Radical (СИ)

Я рывком поднялся с постели. Я слышал крик, он раздался лишь в моей голове, и видение недавнего прошлого прервалось. Он зовет меня, ему плохо. Отказываюсь воспринимать, насколько, просто бегу и надеюсь, что не опоздаю. Меня ведь ничем не проймешь?

Но когда я увидел его тело, съежившееся в крошечный комочек под зеркалом, я, носферату... испугался собственного инфаркта.

Сидим в саду. На качелях. Знаю, звучит безумно. Однако мне уже ничего не страшно. Ангел лениво раскачивает нас одной ногой. Смиренно лежу в его объятьях, даже в мыслях нет воспротивиться – сейчас это бесполезно. На окончательно распухших губах, как на газовой конфорке, медленно горит воздух.

- Как ты вынул меня? Ломка была просто чудовищна...

- Клин клином вышибает, – отвечает он ровным, лишенным всякого выражения голосом.

- Не понял...

- Кровь. Я дал тебе свою кровь. Заставил присосаться к локтю. Я когда-то был наркоманом. До того, как стать вампиром. Мои вены смутно помнят героин... и без труда выжили из тебя кокс. Но омерзительной химии во мне давно нет, вся кровь протравлена Нежитью. Так камни закаляются в вулканической лаве. Или растворяются в ней. Моя закалилась.

- Но после этого питья... что со мной? Что со ртом? Я еле говорю...

- Ты же не думаешь, что грязь из тебя можно вывести за одну секунду?

- Но есть и что-то другое. Может, ты скажешь мне, что?

^Зачем тебе знать, малыш? Твое естество будет сопротивляться упорно, до последнего. Нескоро ты превратишься в упыря. Ведь я не Нежить, а потому Нежить за тобой не придет. Если только на брюхе, ползком.

- Может, и скажу.

- Не хочешь...

- Взвешиваю все «за» и «против».

- Нет, просто не хочешь.

- Хочу! Хочу, чтобы ты стал таким, как я.

- Тогда скажи, как ты превратился в вампира?

- Ты не поверишь мне.

- Заставь поверить.

- И все же ты не поверишь.

- Ты только дразнишь мое любопытство! Скажи. Кто тебя кусал?

- Никто. Мое сердце однажды перестало биться.

- Совсем-совсем само перестало?

- Не совсем...

- А как тогда?

- Не спрашивай. Это личное.

Я оскорбился.

- Значит, получается, ты заявил, что любишь меня, а сам…

- Но ты-то не любишь! И между нами ничего нет! Нет доверия, нет понимания… зато есть барьер. Духовная преграда. Твое бессознательное отторжение, твое омерзение и страх. И я для тебя – никто! Случайный пешеход, сбитый на дороге. Кси, прости…

Прости?!

Опять он довел меня до слез!

^Прелестное, по-детски нежное личико кривится, а взгляд останавливается. Кси смотрит мне в глаза, смотрит, не отрываясь, и плачет. Беззвучно всхлипывая. Хочет вырваться, но даже шевельнуться не может. Ломка лишила его сил. А я опять довел до слез.

Я мучительно силюсь выговорить хоть слово – обожженные губы едва ворочаются.

- Ненавижу. Ненавижу тебя…

Ангел поднимает брови. Улыбается. С каждым разом становится все тяжелее и тяжелее переносить эту улыбку. Что мне делать... по-своему, но я одержим тобой. Даже твои ужасные акульи зубы в начале четвертого дня знакомства уже завораживают меня. И мне не по себе.

Четыре дня вместе. Каждая минута радости была омрачена четырьмя такими же – боли. И не было ни мгновения без того, чтобы твои невинные глаза не раздели меня догола и не изнасиловали.

- Мессир, мессир! Вот вы где... Вы просили воды.

- Спасибо, Жерар, – говорит Ангел за меня и ставит чашку на тропинку. Повар уходит… и один черт знает, о чем он думает. Странно, почему он так долго копался и не нес мне попить?

- Энджи... а сколько уже прошло? Как я встал с постели…

- Сто сорок секунд. В среднем.

- Секунд? Ты в своем уме?! Ты…

- Конечно я. Всегда я. Ты катаешься на этих качельках целую вечность. А я всего лишь управляю ходом нашего времени.

====== XIV. Claws of your doubts ======

PART

1: VIS-`A-

VIS

^

Он поедет сегодня на работу после обеда, один. Я позвонил Николь и спокойно сказал, что Кси отдыхает, а я готовлюсь к приезду злой тещи. В чем заключаются эти приготовления, я не уточнил, хотя она умоляла рассказать. Хм, помечу в органайзере малыша – написать как-нибудь книгу «666 советов в помощь гею по изведению матери любовника».

А еще решил придать здоровый оттенок лилейным щечкам Ксюни, а потому он кушает сейчас печеночный паштет, намазывая его на большую и круглую сдобную булку. Огромный синяк побледнел... но я остро чувствую свою вину.

- Она тоже еврейка?

- Ну ты-то сам как считаешь, Андж?

- Ортодоксальная?

- Скорее, кошерная... – он предложил мне кусочек своего вкусного бутерброда и, грустно улыбнувшись отказу, съел сам, – а я вот нет.

- У вас много народу в семье?

- Штук… извините, человек сто пятьдесят. Целый клан. Не смейся. Я просто очень далек от них всех.

- Я знаю.

- Откуда?!

- Ты гений программирования. Я ни черта не смыслю в твоих железных ящиках, но это не мешает мне видеть, что ты-то в них смыслишь все. Специалист узкого профиля, ты зарабатываешь кучу денег. Твое знание дорого стоит. Но твоя семья, естественно, не обделенная достатком, привыкла к более обыденным вещам и другому быту. Высокие технологии только для тебя, по призванию. Для них ты белая ворона, каркающая на тарабарском языке – двоичном коде. А для тебя они толпень безграмотных пещерных людей.