Радиевые девушки. Скандальное дело работниц фабрик, получивших дозу радиации от новомодной светящейся краски

Отчет Дринкера – составленный третьего июня 1924 года – был наконец опубликован в августе 1925-го, причем дату печати поставили 25 мая, за пять дней до того, как Хоффман впервые выступил со своим исследованием. Сделано это было для того, чтобы подчеркнуть первенство Дринкера в обнаружении связи между болезнями девушек и радиоактивной краской. Но какая бы дата там ни стояла, отчет все равно появился в печати более чем через год после того, как был предоставлен компании USRC. Позднее в комментариях к делу писали: «Отчет гарвардских ученых был научным документом величайшей важности не только для исправления условий труда на этом заводе, но и для ознакомления других производителей, использующих похожую краску с радием, о ее токсичности и потенциальной смертельной опасности. Из научных и человеческих соображений отчет следовало опубликовать немедленно… однако этому всячески препятствовали».

Компания пыталась всех оставить в неведении – Департамент труда, медицинское сообщество, женщин, которых они обрекли на смерть. Тем не менее свет наконец был пролит. Дело женщин набирало обороты, как бы сторонники использования радия ни пытались им помешать, – и Мартланд, выдающийся борец за права этих девушек, первым попал под удар, когда производители стали предпринимать попытки подорвать его авторитет. Уильям Бэйли, стоявший за изобретением тоника Radithor, язвительно заметил: «Врачи, никогда не имевшие ни малейшего дела с радием и знающие о нем не больше школьника, пытаются привлечь немного внимания, заявляя о его вредоносных эффектах. Эти заявления являются полной чепухой!» Бэйли добавил, что он бы с радостью «залпом проглотил весь радий, используемый на заводе в течение месяца».

USRC тоже не стала сидеть молча, представитель компании пренебрежительно высказался: «Радий из-за тайны, окружающей многие его свойства, является темой, будоражащей воображение, и, скорее всего, именно это, а не настоящие факты спровоцировало такую шумиху». Роедер вставил в дебаты свое слово, публично заявив, что многие женщины были «нездоровыми», уже когда начали расписывать циферблаты, и под этим предлогом поставили под сомнение репутацию фирмы. Причем USRC принялась атаковать не только женщин, ставших жертвами радия. Представитель компании сказал, что Лиман, погибший главный химик, «был не самого крепкого здоровья, когда начал работать с радием».

Тем не менее процесс – сначала с отчетом Хоффмана, теперь со смертью Сары и отчетом Дринкера – было уже не остановить. Даже руководитель Департамента труда, Эндрю Макбрид, прежде избегавший интервью, принялся трубить про необходимость перемен. Он лично посетил студию в Орандже и спросил, почему предоставленные Дринкером рекомендации по мерам безопасности не были реализованы; ему сообщили, что фирма «согласна не со всеми из них, многие уже соблюдались, а некоторые оказались попросту непрактичными».

Макбрид, однако, не потерял решимости. Он сказал, что считает, что «человеческая жизнь слишком важна, чтобы ею пренебрегать, когда есть возможность ее сохранить». Затем он объявил, что если фирма не выполнит рекомендации Дринкера, «то я отдам распоряжение закрыть их фабрику… Во что бы то ни стало я заставлю их подчиниться, иначе им придется закрыться».

Для тех, кто уже давно поддерживал девушек, этот момент стал поворотным.

Карл Куимби, священник, посещавший семью Хейзел Кузер в последние дни ее жизни, обрадовался, узнав, что наконец хоть кто-то из властей обратил на ситуацию внимание. Увидев, что полученные Мартландом результаты активно обсуждают в прессе, он был так тронут, что написал ему: «Я невероятно благодарен вам за то, что вы делаете. Я желаю вам всяческого успеха и заверяю, что ваши действия по достоинству оценило большое количество людей».

Больше всего, разумеется, ситуация изменилась для самих красильщиц циферблатов. Вскоре после смерти Сары Мартланд вернул свое оборудование для тестирования в больницу Сент-Мэри. Теперь настал черед Маргариты Карлоу измерять уровень радия, который, как полагал врач, прятался в ее костях.

В день проведения тестов она была в ужасном состоянии: наибольшие мучения, как всегда, ей приносил ее рот. Мартланд полагал, что радиевое альфа-излучение постепенно проедало насквозь ее челюсти. Несмотря на боль, Маргарита поместила дыхательный шланг себе в рот и стала дуть. Подобно своей сестре до этого, она старалась дышать как можно более ровно. Вдох… выдох. В день, когда Мартланд проводил свой тест, нормальная утечка составляла 8,5 деления за 50 минут (нормальный показатель меняется в зависимости от влажности и других факторов). Когда он проверил результаты Маргариты, то они составили 99,7 деления за то же время.

По крайней мере, подумал он, это поможет ей с иском.