Радиевые девушки. Скандальное дело работниц фабрик, получивших дозу радиации от новомодной светящейся краски

«Могу, если захочу. То есть если я буду работать на ваших людей, то для специалистов обычное дело давать показания в пользу тех, кто им платит».

Деньги были для Кнефа важнее всего. Возможно, тут он и допустил фатальную ошибку. Этот стоматолог из Ньюарка, всю свою жизнь занимавшийся лечением зубов, теперь пытался строить из себя крутого перед влиятельными людьми из влиятельного бизнеса. «Я могу встать на ту или иную сторону, – угрожающе сказал он. – Хотите ли вы видеть меня в качестве друга или врага? Если мне не удастся заключить соглашения с вашими людьми, то я подам в суд [на девушек, и тогда] им придется подать в суд на вас, чтобы получить деньги. Предупреждаю: когда я сражаюсь, я беспощаден, как лев. В ваших интересах, чтобы я был на вашей стороне».

Должно быть, он думал, что его выступление произвело нужное впечатление. Возможно, он улыбнулся своей последней реплике, уверенный, что они у него на крючке. «Я с вами более чем справедлив. Я не собираюсь вас обирать или что-то в этом духе».

Директора подытожили его позицию: «Если мы не заплатим вам 10 000, то вы сможете доставить нам кучу проблем. Если же заплатим, то вы нам поможете».

«Да, я могу вам помочь», – с готовностью согласился стоматолог.

В разговор вмешался другой директор: «Самого по себе будущего [т. е. получения доктором Кнефом денег за лечение девушек в будущем и сдерживание их от подачи исков] вам недостаточно? Вам непременно нужно получить десять тысяч?»

«Как я уже говорил, – дерзко ответил Кнеф, – я должен получить свою компенсацию».

Он все испортил. Возможно, он не знал, что у компании уже был доктор Флинн, выполнявший для них столь важную работу. Роедер резко поднялся, готовый попрощаться. «Ваше предложение аморально, – заявил он. – Мы не собираемся иметь с этим ничего общего».

«Аморальное, говорите? – эхом отозвался доктор Кнеф. – Это ваше окончательное решение?»

Судя по всему, так и было.

Когда о его предложении впоследствии стало известно, компания USRC продемонстрировала свое моральное превосходство тем, что развернула стоматолога.

Эта встреча продлилась ровно 55 минут.

Глава 23

Оттава, Иллинойс

– 1926 год—

Колокола церкви Святого Колумбы весело трезвонили на всю Оттаву. Казалось, каждую неделю тут проходили венчания: красильщицы циферблатов выходили замуж; многие были подружками невесты друг у друга. Фрэнсис Глачински вышла за Джона О’Коннела, рабочего; Мэри Даффи – за плотника по имени Фрэнсис Робинсон. Мэри Бекер обвенчалась с Патриком Росситером; Мэри Вичини встречалась с Джозефом Тониэлли, а Пег Луни и Чак Хакенсмит решили пожениться в июне 1930 года. Шарлотта Невинс – которая с 1923 года не работала в Radium Dial – тоже была по уши влюблена; она по-прежнему поддерживала контакты с девушками и взахлеб рассказывала им про чары Альберта Перселла. Они познакомились в бальном зале «Арагон» на танцах в Чикаго; Шарлотта знатно умела вертеться, выплясывая чарльстон, и тем самым привлекла внимание Альберта, рабочего из Канады. «Они были лучшими друзьями», – сообщил близкий родственник; спустя два недолгих года Шарлотта Невинс стала последней невестой, прошедшей к алтарю в церкви Святого Колумбы.

Церковь представляла собой здание из белого камня с серой шиферной крышей и прекрасным алтарем, на зависть всему региону – сделанный из искусственного мрамора, он занимал все место. В церкви Святого Колумбы, довольно тесной, высота сводчатого потолка была намного больше ширины здания, что создавало невероятный эффект. Одной из немногих прихожанок, которую не затянуло в этот водоворот свадеб, была Кэтрин Вольф. Ей, однако, приглянулся один молодой человек в церкви: его звали Томас Донохью.

Ему исполнилось 32, а Кэтрин – всего двадцать три. Томас был невысоким мужчиной с густыми бровями и копной темных волос; он носил усы, а также очки в проволочной оправе. Он испробовал разные профессии, включая инженера и художника, что добавляло общего им с Кэтрин, так как красильщицы циферблатов в городском справочнике значились «художницами», что подчеркивало очарование их работы. Позже Том устроился на местную стекольную фабрику, где трудился бок о бок с Альбертом Перселлом и Патриком Росситером.