Радикальное принятие. Как исцелить психологическую травму и посмотреть на свою жизнь взглядом Будды

Мариан чувствовала, как эти слова пронзают ее сердце. Она наблюдала за тем, как Кристи рыдает, и знала, что все услышанное было правдой. Она действительно пряталась от боли Кристи, погружаясь в сон. Она была не способна справиться с ее увлечением наркотиками, стычками с учителями, прогулами и отстранением от занятий, потому что Мариан не могла справиться даже со своей жизнью. Так же, как и в первом браке, ее отношения со вторым мужем быстро распались после его измены. Ее способом борьбы с депрессией была выпивка с друзьями и чрезмерный сон. К тому моменту, когда она начала лечиться и наконец развелась, обе ее дочери уже покинули дом. Теперь она знала, как ужасно предала Кристи и ее сестру. Больше не было смысла продолжать жить.

Есть царство Бога – величие и целостность, и в этом милосердном пространстве может проходить твоя настоящая жизнь.

Мы все причиняли вред другим и чувствовали себя плохими из-за этого. Для Мариан горькая правда заключалась в том, что она была непосредственной причиной страданий Кристи. Когда мы, подобно Мариан, сталкиваемся с тем, что ранили других, иногда весьма серьезно, чувство вины может разорвать нас на части. Даже когда урон не такой серьезный, некоторые из нас все равно чувствуют себя недостойными сочувствия или искупления. В такие моменты единственный способ обрести сочувствие к себе – это соприкоснуться с чем-то большим, чем маленькое и несчастное «я». Мы можем принять прибежище, призвав Любовь, Будду или Деву Марию, Бога или Иисуса, Святого Духа, Шиву или Аллаха. Мы соприкасаемся с любящим осознаванием, достаточно большим, чтобы предложить утешение и чувство защищенности нашему сломанному «я».

Будучи католичкой, с помощью молитв Мариан обрела мгновения глубокого спокойствия и чувство единства с любящим Богом. Но, пребывая в отчаянии, она ощущала себя одной в целой Вселенной. Конечно, Бог существовал, но она чувствовала себя слишком грешной и никчемной, чтобы стремиться к нему. Томас Мертон пишет: «Подлинной любви и молитве можно научиться в час, когда молиться невозможно и сердце обратилось в камень». Час Мариан пришел.

Опасаясь, что может навредить себе, Мариан спросила совета у пожилого священника иезуита, ее учителя в колледже. Плача, она рухнула на кресло. «Пожалуйста, пожалуйста, помогите мне», – умоляла она. Он выслушал ее историю и тихо сидел, пока она плакала. Когда она успокоилась, он мягко взял ее за руку и стал рисовать круг в центре ее ладони. «Вот здесь ты живешь, – сказал он. – Здесь больно – это место, где бьют, кричат и глубоко, сильно ранят. Этого нельзя избежать, пусть это будет».

Потом он накрыл ее ладонь своей. «Но если ты можешь, – продолжил он, – постарайся также помнить и про это. Есть царство Бога – величие и целостность, и в этом милосердном пространстве может проходить твоя настоящая жизнь. Эта боль, – и он опять дотронулся до центра ее ладони, – всегда заключена в любви Бога. И когда ты познаешь и боль, и любовь, твои раны исцелятся».

Мариан казалось, что огромная волна сочувствия лилась сквозь руки священника и мягко омывала ее. Когда она отпустила свое отчаяние в эту волну, она знала, что отдала себя на милость Бога. Чем больше она отпускала, тем сильнее было ощущение поддержки. Да, она была слепа и пребывала в неведении, стала причиной невосполнимого ущерба, но она не была никчемной, не была злой. Пребывая в бесконечном сочувствии Бога, она смогла найти путь к собственному сердцу.

Сочувствие к самим себе никоим образом не освобождает нас от ответственности за наши действия. Скорее оно освобождает нас от ненависти к себе, которая не дает нам реагировать на ситуации нашей жизни ясно и уравновешенно. Священник не советовал Мариан игнорировать боль или отрицать, что она предала свою дочь. Он советовал ей открыть свое сердце любви, которая могла запустить процесс исцеления.

Теперь Мариан больше не была заперта в своих мучительных мыслях, она помнила о возможности сочувствия. Когда возникали угрызения совести или ненависть к себе, она говорила про себя: «Пожалуйста, вмести в себя эту боль». Когда она чувствовала, что Бог помогает ей справиться с терзаниями, она принимала их, и они не разрывали ее на части, как раньше, вызывая желание уничтожить себя. Когда ее ум успокоился и обрел ясность, Мариан смогла подумать о том, как помочь Кристи.

Две недели спустя, когда они снова встретились на сеансе терапии, Кристи была холодна и настороженна. Молча Мариан села рядом с ней на кушетку. Когда Кристи не отодвинулась, Мариан подвинулась чуть ближе. Она сказала, что ужасно подвела Кристи: «Я должна была быть там, поддержать тебя и утешить… вместо этого я подвела тебя. Я была так поглощена своей болью, что не видела твою». Она сделала паузу, неотрывно глядя в глаза своей дочери. «Не могу передать, как мне жаль. Я знаю, что не могу заставить твою боль уйти, Кристи, но я хочу быть с тобой, когда ты снова обретешь себя. На этот раз я не исчезну».