Радио молчание

– Я же не бестолочь, – всхлипывала она. – А оценки – это просто цифры. Ну и что, что я не понимаю тригонометрию с фотосинтезом и не помню, когда умер Гитлер? – Кэрис посмотрела на меня – тушь размазалась, по щекам пробежали черные ручейки. – Я ведь не бесполезная?!

– Нет, – прошептала я одними губами, а потом наклонилась и поцеловала ее.

Честно говоря, мне не очень хочется об этом говорить.

До сих пор в дрожь бросает, когда я вспоминаю о том вечере.

Кэрис немедленно вскочила. В гостиной повисла невыносимая тишина, как будто мы обе не могли поверить в случившееся.

А потом Кэрис начала на меня кричать.

– Я думала, что ты моя подруга! – повторяла она снова и снова. – Всем на меня плевать!

Но больнее всего было слышать «Значит, ты все это время только притворялась!»

Потому что я не притворялась. Кэрис действительно была моей подругой, и мне было не все равно, что с ней происходит.

А на следующий день она сбежала из дома. Заблокировала меня в фейсбуке, удалила свой твиттер. Через неделю сменила номер телефона. Через месяц я вроде бы успокоилась и перестала переживать, но кого я обманываю? Я так и не смирилась с тем, что произошло. Да, мои чувства к Кэрис угасли, но это не отменяет того, что она исчезла по моей вине.

Череп

– Если хочешь, я могу выйти, – сказала мама. – Вдруг тебе будет легче.

– Легче мне уже не будет, – мрачно ответила я.

Наступил январь, а вместе с ним пришел и тот самый День. Мы с мамой стояли друг напротив друга, разделенные кухонным столом, и я держала конверт с письмом из Кембриджа.

– Ладно, лучше я уйду в другую комнату, – вдруг передумала я, ушла с письмом в гостиную и села на диван.

Сердце стучало так, что грозило проломить грудную клетку, руки дрожали, и я жутко потела. Я старательно гнала от себя мысли о том, что если я не поступила, то зря потратила добрую половину своей жизни. Все, что я делала в школе, я делала ради Оксбриджа. Я выбирала предметы для экзаменов, исходя из требований университета. Ради Оксбриджа я стала старостой. Ради него получала высшие баллы.

Я вскрыла конверт и прочитала первый абзац.

Одного предложения хватило, чтобы из глаз у меня брызнули слезы.

Двух – чтобы из горла вырвался сдавленный хрип.

Дальше можно было не читать.

Я не поступила.

Мама села рядом и крепко обняла меня. Мне хотелось себя ударить. Бить по голове, пока череп не треснет.

– Тише, тише, все будет хорошо, – повторяла мама, баюкая меня, словно я снова была маленькой. Но я знала, что хорошо не будет. Я твердила это, захлебываясь рыданиями, а мама говорила: – Ты имеешь полное право расстраиваться и сегодня можешь плакать сколько угодно.

Чем я и занималась.

– Они просто не понимают, что делают, – бормотала мама, гладя меня по волосам. – Ты же самая умная в школе. Ты лучшая в мире.

Пошли вы все

Сказать, что я была жутко расстроена, значит ничего не сказать. Я прекрасно понимала, что провалилась на собеседовании, но крошечная часть меня продолжала надеяться, что я все-таки поступлю. Первая волна потрясения и разочарования прошла, мы с мамой заказали пиццу и сели смотреть «Назад в будущее» – и вот тогда накатила вторая, окрашенная злостью. С чего я взяла, что у меня получится? В три часа ночи я лежала в кровати и ненавидела себя за то, что переживаю, ведь мне отказал только один университет из пяти, куда я подавала заявки. Вот же дура привилегированная. Некоторые плачут от счастья, когда поступают хотя бы в один университет!

Многочисленные статусы «Боже, меня взяли в Кембридж/Оксфорд!!!:D», целый день выскакивавшие в фейсбуке, только усугубляли мое состояние – особенно если учесть, что их ставили люди, которые всегда учились хуже меня.

Хотя, когда такой статус опубликовал Дэниел Юн, я слегка за него порадовалась. Он это точно заслужил.

Дэниел Юн

4 ч.

Приняли в Кембриджский университет на факультет естественных наук! Счастлив как никогда х

106 людям это понравилось

Дэниел ради поступления вкалывал до потери пульса. И не заметно, чтобы кто-нибудь его поддерживал. Так что я искренне радовалась. В конце концов, он был неплохим парнем.

Но учитывая обстоятельства, никто ведь не осудит меня за капельку эгоизма?

Просто…

Я тоже вкалывала. Я прочитала огромное количество книг. Готовилась к собеседованию целый год. Я была самой умной в классе с тех самых пор, как поняла, что значит быть умной, и узнала, что умные поступают в Кембридж.

Но меня не взяли.

Все это было зря.

Уверена, вы думаете, что я страдаю из-за какой-то ерунды. Что я очередной подросток, которому только дай повод, чтобы поныть. Но я не жаловалась в открытую. Все это происходило только в моей голове. Так что пошли вы все.

5. Весенний семестр а)

Белый шум

Остаток января я старалась ни о чем не думать. Просто ходила в школу и делала домашние задания. Я ни с кем не говорила о Кембридже, но все откуда-то узнали, что я не поступила. Я несколько раз писала Аледу: спрашивала, как он, – но ответа не получила.