Читаем Радио Свобода как литературный проект. Социокультурный феномен зарубежного радиовещания полностью

Мне, как поэту, радио очень помогло. Когда ты занимаешься информацией и временем, ты чувствуешь, как это устроено. Это очень влияет на твою внутреннюю ритмику, на то, как она меняется. Для меня плодотворный период, как поэта, связан с радио… Кроме того, работа на радио меня и стихи правильно научила читать. Потому что внутренний свой ритм, который в тебе живет, передавать артистическим способом – это очень важная вещь… Как поэту, мне было интересно понять, что у стихов и радиоэфира много общего». Елене Фанайловой удается оставаться поэтом на радио. Это тонкая связь, ее трудно передать словами, но она слышна в эфире.

В начале 2000-х годов Елена Фанайлова стала вести на РС программу «Далеко от Москвы», которая превратилась в развернутые часовые репортажи о том, как живет тот или иной город, глазами гуманитариев: художников, артистов, музыкантов. Фанайлова рассказывает о том, как выглядела программа: «Я выезжала куда-то в регион на фестиваль. Обычно я хорошо знала богему в этом регионе. В неподцензурной литературе я вращаюсь с конца 1980-х годов и довольно хорошо знала про Ригу, про Питер, про Сибирь, я знала литераторов в этих зонах. Одна из первых программ была про Калининград, потому что там был органный фестиваль, который делала Вера Таривердиева[632]. Это был и органный фестиваль, и портрет города. К тому времени я уже познакомилась с Гришковцом, который мне рассказал все самое прекрасное о городе, к кому сходить и с кем поговорить.

С Гришковцом мы познакомились в Тбилиси. Это была моя первая программа “Далеко от Москвы” – о фестивале “Арт Груз”[633]. Много звука было: там был театральный фестиваль, там был Давид Сакварелидзе (прекрасный грузинский режиссер, он рассказывал о своем видении театра), акции в защиту города. Все это было в моей программе – и как мы ехали, и все эти сложности с таможней, и стихи, конечно, там звучали стихи. Я сходила к дочери поэта Галактиона Табидзе, которая еще была жива, записала ее маленькое интервью.

Потом была Рига, Воронеж, Кемерово, Новосибирск… Четыре года просуществовала программа, четыре года встреч и интервью с людьми, которые делают культуру не в Москве… Я приезжала обычно на четыре дня – у меня меньше десятка интервью просто не могло быть. Конечно, не все пятнадцать минут интервью попадало в программу, но самое яркое – то, что описывает город глазами гуманитариев, – вот это все было. Про Ялту была программа – это был рассказ через фильм Алексея Учителя “Дневник его жены”[634], я встречалась с художником этого фильма Николой Самоновым, а в Ялте встречалась с людьми с ялтинской киностудии. Волгоград у меня был – программа была связана с юбилеем Сталинградской битвы. Там о городе говорили историки и культурологи, и было много интервью с ветеранами.

Гуманитарная начинка была огромна, мне жаль было эту программу терять невероятно, но я очень устала в свое время… Надо сказать, что такого рода программы, монтажные… собирают огромный материал. Ты обучаешься интервьюированию, как искусству, выбору информации, сбору и приведению ее в режиссерский вид – это очень интересно. Ты, по сути дела, режиссируешь тех, с кем ты увиделся, ты пишешь свою пьесу про этот город голосами тех людей, которых ты видел».

С 2002 года Елена Фанайлова ведет еженедельную программу «Свобода в клубах» (прежнее название – «Свобода» в ОГИ»). По сути, это дискуссионный клуб. Обычно несколько человек обсуждают выбранную Фанайловой тему. В аннотации к программе говорится: «Писатели и художники, милиционеры и священники, музыканты и поэты, философы и революционеры встречаются в московских клубах и говорят о политике и культуре, обществе и медиа, кино и книгах без купюр»[635].

Фанайлова о программе: «Это собрание разумных гуманитариев, которые рассуждают на тему, либо мною придуманную, либо подсказанную кем-то из коллег, либо текущую тему. Например, одна из недавних программ – о хипстерах, которые ходят на марши несогласных[636]. Другая тема: на русском языке выходит книга израильского психолога Дана Бар-Она[637], который работал с детьми нацистских преступников. А в Театре. doc прошла пьеса по его книге[638]… Программа – и про текст книги, и про спектакль, и про проблему исторической памяти в связи с юбилеем победы над фашизмом»[639].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Мифы и предания славян
Мифы и предания славян

Славяне чтили богов жизни и смерти, плодородия и небесных светил, огня, неба и войны; они верили, что духи живут повсюду, и приносили им кровавые и бескровные жертвы.К сожалению, славянская мифология зародилась в те времена, когда письменности еще не было, и никогда не была записана. Но кое-что удается восстановить по древним свидетельствам, устному народному творчеству, обрядам и народным верованиям.Славянская мифология всеобъемлюща – это не религия или эпос, это образ жизни. Она находит воплощение даже в быту – будь то обряды, ритуалы, культы или земледельческий календарь. Даже сейчас верования наших предков продолжают жить в образах, символике, ритуалах и в самом языке.Для широкого круга читателей.

Владислав Владимирович Артемов

Культурология / История / Религия, религиозная литература / Языкознание / Образование и наука
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука