Читаем Радио Свобода как литературный проект. Социокультурный феномен зарубежного радиовещания полностью

Иличевский рассказывает о своем романе «Матисс» в информационной программе Андрея Шарого: «Матисс – это своего рода фигура умолчания романа. Кроме того, что главный герой бредит Матиссом, видит в тех или иных местах романа, как наваждение, явление Матисса, его картины, это как раз то, чего не хватает роману в смысле цвета. Герои романа находятся в поисках Матисса, то есть это навязчивая фигура, вокруг которой все и происходит. Невозможно, на самом деле, в романе все объяснить. Как замечательный, мой любимый философ Михаил Ямпольский говорит: “Смысл – это понимание в ауре тайны”. Поэтому писатель должен, собственно говоря, строить свои художественные образы, чтобы они ни в коем случае не были однозначны… Роман построен на пяти-семи характерах персонажей, лично мне известных и, собственно говоря, выполняющих функцию анализа нашего поколения, то есть поколения 1970 года. Я просто решил оценить, что произошло с нами за эти последние 15 лет. То есть роман этот – такая синтетическая попытка оценить, что же произошло с нашим поколением»[621].

Иличевский продолжает: «Я считаю, что недаром на РС много литераторов, потому что писатель априори существо свободное, поскольку умеет думать. Поэтому, как мотылек на лампу, он летит во всякие такие ямы свободы или холмы свободы. У писателя самостоятельное мышление и у него волей-неволей вырабатывается свободное мышление…

Я попал на Свободу неслучайно, волей судьбы еще в 2000 году я написал письмо Алексею Петровичу Цветкову, который тогда вел программу “Седьмой континент”, и приложил к письму несколько текстов, потому что мне казалось, что темы этих текстов пересекаются с тем, что он делал в программе. Цветков мне ответил, чтобы я пошел с этими текстами к редактору программы Александру Костинскому. Так я, собственно говоря, стал автором РС… РС подарило мне общение с Владимиром Алексеевичем Губайловским[622], блестящим поэтом и критиком, с Петром Вайлем, которому я благодарен за поддержку и за доброе расположение. Само по себе присутствие вблизи Игоря Померанцева, Кирилла Кобрина… Ну и в целом, заочно понимая, что когда-то к этим микрофонам подходили Газданов, Довлатов, Галич, Бродский… В общем-то, это глубоко обязывающая должность. Я думаю, что РС, безусловно, социокультурный феномен в русской культуре. Дело в том, что роль, может быть, и теряется, но теряется за счет деградации самой русской культуры. За счет ухода этого вектора культуры куда-то в сторону…»[623].

Для Виктора Ерофеева и Виктора Шендеровича РС – одна из площадок, где они регулярно выступают. Они заведомо (и ожидаемо для слушателя) появляются в эфире РС в качестве «писателей у микрофона». В то время как постоянные сотрудники РС, писатели и литераторы, зачастую работают в эфире, никогда не упоминая о своем литературном творчестве.

Виктор Ерофеев[624] был редактором и ведущим программы «Энциклопедия русской души» на РС с 2003 по 2010 год. С 2010 года он периодически готовит материалы для программы Дмитрия Волчека «Поверх барьеров» и регулярно пишет для колонки «Право автора» на РС. У Ерофеева на РС вышло более трехсот программ, в 2010–2011 годах он работает над книгой по материалам своей передачи «Энциклопедия русской души». По словам Ерофеева, она задумана как двухтомник под названием «Россия без грима»: «Это не будет повтором передач, а будет такой полифонической книгой с разными голосами». Ерофеев объясняет, почему назвал программу так же, как роман: «Когда искали название для программы, оно должно было быть как-то связано с ее содержанием. И я сказал, что хотел бы развивать тезис, который существует в этом художественном произведении. Я исходил из своего представления, что такое мой дневник писателя на радио. Дневник писателя – это поиски как раз назначения этой метафоры, аутентичности этого понятия, в метафизику я на радио не вдавался…»[625].

Виктор Ерофеев продолжает: «РС – это как раз то самое радио, которое способно говорить о культурологических проблемах, потому что это говорящее радио, а не поющее и не пляшущее. И потенциал серьезный. А люди, которые работают в Праге, знают эти проблемы и умеют к ним относиться всерьез. Ну уж не говоря о том, что Петя Вайль был главным редактором долгое время… Свобода до сих пор умела находить такой симбиоз – писатель, журналист, философ, психолог, то есть те люди, которые занимаются проблемой человеческой природы. Мне кажется, что это уже в общем-то специфика РС. Оно превратилось в такое уникальное радио в последние двадцать лет. И сами традиции Свободы и ее связь с русской эмиграцией, и с американской демократией, и просто западными ценностями – безусловно, это очень важный сплав, нужный и уникальный. РС поддерживало людей уникальных… Это тоже очень важно. Последние годы РС стало радио не судящим, каким было раньше, выносящим свои вердикты по поводу происходящего в России, а такой радиостанцией аналитической и, я бы даже сказал, философско-созерцательной»[626].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Мифы и предания славян
Мифы и предания славян

Славяне чтили богов жизни и смерти, плодородия и небесных светил, огня, неба и войны; они верили, что духи живут повсюду, и приносили им кровавые и бескровные жертвы.К сожалению, славянская мифология зародилась в те времена, когда письменности еще не было, и никогда не была записана. Но кое-что удается восстановить по древним свидетельствам, устному народному творчеству, обрядам и народным верованиям.Славянская мифология всеобъемлюща – это не религия или эпос, это образ жизни. Она находит воплощение даже в быту – будь то обряды, ритуалы, культы или земледельческий календарь. Даже сейчас верования наших предков продолжают жить в образах, символике, ритуалах и в самом языке.Для широкого круга читателей.

Владислав Владимирович Артемов

Культурология / История / Религия, религиозная литература / Языкознание / Образование и наука
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука