Radiohead. Present Tense. История группы в хрониках культовых медиа

– Принадлежность к среднему классу никогда не имела значения для меня. Мы живем в Оксфорде, а в Оксфорде мы, блин, нижний класс. Город полон самых несносных, эгоистичных и самодовольных сволочей на всей гребаной планете, и называть нас средним классом… На самом деле нет. Приезжайте к нам на первое мая, когда они все выползают из пабов в пять утра, заблевывают тротуары, орут «Ха-ха-ха» и пытаются приставать к вашей девушке. Это все относительно.

И это еще не все.

– Больше всего меня бесит в вопросах о среднем классе то, что все почему-то считают, что семьи среднего класса благополучные, хотя ситуация в доме вообще не зависит от класса, – шипит он. – Неблагополучная семья есть неблагополучная семья. Они просто настолько, блин, искаженно на все смотрят.

Спокойствие восстанавливает барабанщик Фил Селуэй; ему тридцать лет, и он в группе самый старший. Он даже непродолжительное время ходил на «настоящую» работу – редактором в медицинском издательстве в Оксфорде, так что у барабанщика была аура опытного, взрослого человека. O’Брайен вспоминает, как остальные звали Селуэя в группу, когда сами еще учились в школе, а он уже закончил. Они устроили общий сбор в местном пабе и очень осторожно ходили вокруг да около темы приглашения в группу, чтобы никто не потерял лицо. Это большая редкость, говорю я Селуэю, чтобы группа продержалась так долго, как Radiohead, не сменив ни одного музыканта. Даже взрывающегося барабанщика а-ля Spinal Tap и то нет.

– С какой-то стороны это странно, потому что на определенном уровне тебе кажется, что ты застрял на прежнем этапе жизни и так и не ушел из школы, – сухо отвечает Селуэй. – Думаю, то первоначальное отношение к группе, верность друг другу, дружба никуда не делись. Нужно давать друг другу много пространства для развития, особенно когда вы так плотно работаете вместе, и, по-моему, нам это удалось.

Селуэй в ужасе от того, что пресса прознала, что он когда-то был «Добрым самаритянином».

– Бог знает, как это вообще кому-то удалось узнать, – вздрагивает он. – Это ужасно неприятная ситуация, потому что все разговоры должны оставаться конфиденциальными, а тебе самому – обеспечена анонимность. Уверен, что любой другой «Добрый самаритянин», прочитавший это, сейчас думает: «Вот ведь тупой позер, выставляет теперь себя чуть ли не святым».

С другой стороны, в напряженной атмосфере рок-группы человек, который умеет с симпатией и сочувствием слушать других, всегда полезен. Стресс от гастролей доводил до ручки даже с виду вполне уравновешенных музыкантов, не говоря уж о таком темпераментном персонаже, как Том Йорк. Некоторые его мрачные тексты об одиночестве (альбом The Bends), а также полный ненависти к себе хит 1993 года Creep привлекли внимание разнообразных фриков, эмоциональных инвалидов и даже сидящих в тюрьме убийц. Майкл Стайп из R.E.M., поклонник Radiohead, который уже привык, что его текстам приписывают смыслы, которых и не подразумевалось, сказал Йорку, что он окажет себе большую услугу, если перестанет настолько явно обнажать эмоции. Результат налицо: на OK Computer наш маленький, но храбрый герой прикладывает сознательные усилия, чтобы смотреть не внутрь себя, а наружу, в большой мир.

Несмотря на мрачные, психиатрически-медицинские образы, Йорк считает, что альбом The Bends принес ему немалую пользу.

– Позже я понял, что смог разобраться во многом из того, что крутилось у меня в голове. Я всегда использовал музыку, чтобы разобраться в себе, потому что она именно для этого и предназначена. Под конец работы над The Bends я чувствовал, что меня вдохновляют какие-то внешние факторы, я уже не пропускал все через себя. Тексты перестали быть выражением личных травм, поэтому я немного напрягаюсь, когда читаю, что о нас до сих пор так думают.

Но для того чтобы изменить публичное восприятие Radiohead, понадобится время, особенно учитывая, что OK Computer, несмотря на все тонкости и мелодическую грациозность, часто весел примерно так же, как полуночная поездка в карете по Трансильвании.

В какой-то степени группа сама виновата, что создала себе имидж «страдающих», но вот эпизоды вроде печально знаменитой статьи в Melody Maker, где написали, что Йорк с большой вероятностью последует примеру Курта Кобейна и покончит с собой, до сих пор причиняют боль.

– Для всех нас это было просто ужасно – видеть, как страдает наш друг, – говорит O’Брайен. – Мне даже хотелось приехать в офис Melody Maker и сказать: «Вы вообще понимаете, что вы натворили? Какой удар ваша статья может нанести по человеку?» Это просто безответственно.