Radiohead. Present Tense. История группы в хрониках культовых медиа

Поразительно, насколько же заранее запрограммированной может быть реакция зрителей. Один американский журналист автоматически предположил, что Exit Music (For A Film), несмотря на откровенную буквальность названия, – это песня о самоубийстве. На самом деле ее написали для того, чтобы она играла в титрах фильма «Ромео + Джульетта» База Лурмана.

– Мне кажется, все дошло до этапа «Да ну это все на хрен, если у кого-то не в порядке с головой, ты в этом не виноват», – размышляет O’Брайен. – Когда тебе пишут люди из камеры смертников, это, мягко говоря, тяжелая ноша для молодых плеч. Патти Смит как-то сказала, что песня всегда передает дух определенного времени – и это правильно. Ты не можешь нести ответственность за то, что, допустим, через шесть месяцев кто-то понял песню иначе. Мне кажется, за последний год люди все-таки поняли, что Том – не артист, измученный своим искусством, и ему на самом деле нравится смотреть и вне себя.

– Я всегда считал, что наши песни весьма позитивны, – добавляет Селуэй. – Они посвящены очень болезненным темам, но при этом всегда есть ощущение какой-то борьбы, попыток справиться с этим, так что, как по мне, в них нет ничего, что можно счесть умышленным намерением заставить людей что-то сделать. Нельзя же заниматься сплошной самоцензурой, правильно? Получится недотыканный, полный сомнений альбом. Мне кажется, мы довольно прямолинейны как с музыкальной, так и с текстовой точки зрения, и, надеюсь, это продлится еще долго.

У Radiohead есть крайне странная черта – они всегда принципиально делают не то, что от них ожидают; делать очевидное для них просто моветон. The Bends, альбом 1995 года, был замечательной в свой мрачности работой, а благодаря блестящему продакшену и нескольким мощным, мелодичным песням он казался подозрительно похож на мейнстримовый американский рок-альбом. Новый диск, напротив, – именно то, что ни за что бы не заказал типичный программный директор FM-радио. Вы должны понимать, что Том Йорк – это главарь банды, éminence grise[34]. Группа, похоже, нуждается в эмоциональности и непредсказуемости Йорка, чтобы двигаться вперед. В один момент он весел, очарователен и рад с вами поговорить. А потом вдруг становится отрешенным, раздражительным и нарычит на вас, если вы спросите у него что-нибудь. У него словно не хватает защитного слоя между эмоциями и внешним миром. Он похож на эмоциональный лист промокашки. Если он злится, то источает гнев. Если раздражен, то сморщенное лицо и напряженное тело просто-таки кричат: «Раздражение».

– На самом деле все идет от Тома, а они все собираются вокруг него и поддерживают, – говорит Джон Лекки, продюсер The Bends. (Группа не стала обращаться к его услугам для OK Computer, потому что, по их словам, им больше не нужна «родительская фигура» в студии.) – Это хорошая «химия», потому что Джонни – довольно дикий парень, никогда не знаешь, что он еще выкинет. В студии они скачут, словно на сцене, и роняют аппаратуру, а Том катается по полу, даже просто записывая трек, обозначающий мелодию. Очень волнующе все выглядит.

А еще что?

– Они не принимают наркотики, как вы, скорее всего, знаете. Так, пыхнут иногда со мной… они не то, что считают, что это плохо, просто им лично это не нужно. А еще они каждый день решают кроссворды из The Guardian. Это, скажу я вам, важная штука. Они занимаются совсем не тем, чего можно ждать от молодых парней.

Еще Лекки вспоминал, что дебаты на темы вроде «какую песню выпускать следующим синглом» шли буквально неделями, и никто не мог принять окончательного решения, но Йорк считает, что группа стала более откровенной в разговорах друг с другом.

– Мне кажется, мы сейчас уже привыкли орать друг на друга, и это хорошо. Раньше у нас было много серьезных перебранок под маской рассудительных дискуссий, а сейчас мы орем друг на друга и, в конце концов, приходим к решению. Знаете, это похоже на жизнь в браке: вы учитесь орать друг на друга, и это полезный навык. Я, конечно, легко могу прийти и сказать «мы сделаем это, это и вот это», но так не получится, потому что прозвучит как-то плоско. Мне кажется, интереснее всего – когда все в группе считают, что могут попробовать что-то свое, но все равно рано или поздно приходится говорить: «Нет, уже все готово, ничего менять не будем». Понять, на каком именно этапе у тебя все готово, сложнее всего, но без этого никуда – иначе можно спорить вечно.