Радищев

С этого времени дороги друзей расходятся. Но на всю жизнь сохранят они память о своей юношеской дружбе. Кутузову посвятит Радищев свою «крамольную» книгу «Путешествие из Петербурга в Москву». Из ссылки, из сибирской глуши, Радищев воззовет в тоске одиночества к Кутузову: «Где ты, возлюбленный мой друг? Если верил когца, что я тебя люблю и любил, то подай мне о себе известие и верь, что письмо твое будет мне утешение…» И Кутузов откликнется на этот дружеский призыв: «Мужайся, сердечный мой друг… будь тем, чем быть нам всем долженствовало, — человеком…» Но тут же, говоря, что все на земле «мечта и сон», он призовет Радищева углубиться в себя — «истинное счастье находится внутри нас и зависит от нас самих…» Дороги их не сойдутся уже никогда…

В письме к своим друзьям, датированном ноябрем 1790 года[74] (в это время осужденный Радищев ехал в Сибирь, к месту своей ссылки), Алексей Кутузов писал, что причиной его расхождения с другом, с которым он четырнадцать лет прожил в одной комнате, явилась женитьба последнего. «Жена его смотрела на меня другими глазами, дружба моя к ее мужу казалась ей неприятною, — а и того менее мое присутствие приносило ей удовольствие. Немудрено было мне приметить сие, равно как и неприятное положение моего друга; и для того, для сохранения их домашнего спокойствия и согласия, решился я расстаться с ним. Отъезд мой в армию подал мне пристойный к тому случай…»

Радищев женился в 1775 году. Уход его и Кутузова из Сената обычно датируется 1773 годом. Очевидно, Кутузов, пробыв года два в армии, вернулся в Петербург, нашел своего друга женатым и снова уехал в армию.

Женитьба Радищева была, конечно, внешним поводом расхождения друзей. В основе лежат более глубокие причины и прежде всего полное расхождение во взглядах.

До отъезда в армию Кутузов, так же как и Радищев, сблизился с Новиковым и его друзьями. Он становится масоном.

Недолгое время молодой Радищев также был масоном. Но в отличие от своего друга Кутузова он искал в масонстве не спасения от жизненных невзгод и тягот, а возможности активной общественной деятельности.

Следует отметить, что русское масонство не было однородным по своему составу, — в нем наблюдались различные течения, и в числе русских масонов были вольнодумцы, чуждые крайностей мистицизма. К числу этих вольнодумцев примкнул и Радищев.

Но очень скоро Радищев убедился в том, что с масонами ему не по пути. Он понял, что их убогая евангельская проповедь любви к ближнему, нравственного самоусовершенствования страшно далека от жизни, от нужд и стремлений народа, глубоко реакционна в своей основе, — и он стал убежденным и последовательным противником масонов, повел упорную борьбу с их «бредоумствованием».

Впоследствии в своем «Путешествии из Петербурга в Москву» Радищев вложит в уста семинариста-разночинца, врага схоластики, насмешливое и гневное осуждение масонства:

«Не дошли еще до последнего края беспрепятственного вольномыслия, но многие уже начинают обращаться к суеверию, — говорит семинарист о масонах. — Разверни новейшие таинственные творения, возомнишь быти во времена схоластики и словопрений, когда о речениях заботился разум человеческий, не мысля о том, был ли в речении смысл, когда задачею любомудрия почиталося и на решение исследователей истины отдавали вопрос, сколько на игольном острии может уместиться душ…»

Совсем иначе обстояло дело с Кутузовым.

С 1780 года Кутузов находится в Луганском полку под командованием будущего героя Отечественной войны 1812 года Михаила Илларионовича Кутузова и принимает участие в подавлении восстания крымских татар. Военная кочевая жизнь тяготит его. В письмах он жалуется, что ему наскучило «таскаться» по пустынным голым степям Екатеринославской и Таврической губерний. Он сравнивает себя с кораблем без кормила, который носится по морю «по изволению ветров».

«Я вижу различие, — пишет Кутузов в одном из своих писем, — между жизнью, истине и наукам посвященной, и между тою, которую проводят, скитаясь по степям, претерпевая жары, холода, голод, жажду и всякие беспокойства — для чего? чтобы лишить жизни нескольких людей, никогда и никакого зла мне не сделавших или самому от них быть убиту…»

Человек с мягкой, отзывчивой душой, он беззаветно любил друзей, огорчался их невнимательностью. Стремясь к самопознанию, он находил в себе «такие гнусности, о коих прежде и на ум не приходило», и мечтал «укротить страсти, уничтожить пороки» в себе самом. В письмах к друзьям он просит найти ему в Москве «келью», приготовить чернильницу с прибором: «видно, что пришло мне менять на их шпагу мою и лошадь».

В январе 1783 года Кутузов выходит в отставку и поселяется в Москве. Он делается членом новиковского «Дружеского ученого общества».