Радко отважный (СИ)

Махать саблей — так, чтобы попадать по соломенным чучелам, а не по товарищам, стоящим поблизости. Но для начала научиться извлекать эту стальную негодницу из ножен, не порезавшись.

Браться за секиру с нужного конца. А потом еще и ненароком не снести ею голову опять-таки собрату по оружию.

Стрелять из арбалета. А также заряжать арбалет, возводить арбалет, чистить арбалет. Да еще как можно реже промахиваться.

Ну и пользоваться кинжалом. Как можно быстрее его извлекать. И как можно точнее (и опять-таки быстрее) наносить удар.

Вслед за упражнениями с оружием мы начали отрабатывать тактику, боевое построение. И здесь уже господин Гайду, не доверяя приглашенным наставникам, взялся обучать нас сам.

Почему — стало ясно с первых занятий. Потому что боевые порядки и тактика эта не только у меня, но и у опытного вояки наверняка бы вызвала недоумение.

Если сражаться предстояло в строю, то строй этот представлял собой две шеренги, одна спиной к другой. И сперва каждый из нас делал по выстрелу из арбалета, затем брался за секиру — так, чтобы держать противника от себя как можно дальше. За саблю дозволялось браться только в крайнем случае. Когда ни арбалетный болт, ни секира не позволили остановить врага. И тот успел подобраться слишком близко.

Если же биться малыми группками, то одного арбалетчика полагалось прикрывать, окружая, тремя, а лучше четырьмя воинами ближнего боя — с теми же секирами или саблями.

Наконец, тактика Гайду предусматривала даже сражение парами. Два бойца стоят спина к спине и, как уже нетрудно догадаться, сперва пытаются отстреляться, затем пускают в ход сабли и секиры.

И… не знаю насчет остальных, но едва я познакомился с этими тактическими приемами, как не мог не задаться вопросом: и что это за сражение такое, к которому нас готовят? Выходило ведь (по крайней мере, на взгляд такого профана как я), что супостат может внезапно ударить с тыла. Окружить. И, сам никаких боевых порядков не придерживаясь, чужой строй разбить, невозбранно в него вклинившись.

Проще говоря, удар мог настичь нас откуда угодно. Даже сверху, как ни дико это прозвучит. Иначе как объяснить, помимо прочего, еще и стрельбу по птицам — «летающим мишеням»? Были у нас и такие занятия.

И что это тогда за противник, скажите на милость? Летать умеет или просто лазает высоко и ловко. Не говоря уж о том, что те же болты арбалетные, похоже, способны его разве что ненадолго задержать, не убить.

Про доспехи наши я уже молчу. Ибо о том, чего нет, вообще-то ни к чему распространяться. Значит ли это, что противник наш еще и не стреляет, не колет и не рубит, чтобы от него прикрываться? Тогда как он вообще атакует? Или у него какое-то особое оружие, непременно ближнего боя, но столь мощное, что шлем, кираса и тому подобное от него не защищают? Но какое?

Увы, просвещать нас на этот счет господин Гайду не спешил. А я не спрашивал. И не только я. Ибо вряд ли кому охота добавлять себе на спину шрамов от плети.

Подумалось даже, а не на верную ли смерть нас этот человек решил отправить. Но уж, по крайней мере, с этой панической мыслью я справился быстро. Стал бы господин Гайду тратить собственное время и деньги (немалые) обучая нас, вооружая и кормя, если требовалось ему всего лишь мясо. К тому же, насколько я понял из обмолвок нашего предводителя, сам он тоже намеревался идти с нами в поход, на правах командира. А значит, имел не меньше шансов сложить голову в безнадежной схватке, чем каждый из нас.

Что до доспехов… точней, их отсутствия, то объяснение этому могло быть проще, чем кажется на первый взгляд. Денег у господина Гайду тоже не бесконечно. Так что пресловутая жаба наверняка возмущенно заквакала, когда он прикинул, во сколько ему обойдется нацепить железки на сотню с лишком человек.

А может, роль сыграла банальная жалость к нам — не вздумайте смеяться! Как-никак поход предстоял пеший и неблизкий. Так что несладко нам пришлось бы, тащить все это железо на себе. Помимо оружия, ага.

Можно было бы конечно на повозки его погрузить. Но… во-первых, жалко уже стало бы лошадей или волов, которые эти возы потащат. А во-вторых, если Гайду впрямь ожидает нападения в любой момент (и если ожидания эти оправданы), пригодиться нам шлемы с кирасами, на возы погруженные, просто не успеют.

Или впрямь особенности противника таковы, что в бою с ним доспехи принесут больше вреда, чем пользы. Например, сделают нас неповоротливыми, тогда как требуется с таким врагом быть проворными. Шустрыми и юркими как комар. Трудно сказать. Я не знаю.

Зато я смог составить кое-какое представления о том, куда пойдет ополчение и в каких условиях придется сражаться. Вскоре после того, как мы начали отрабатывать тактику, каждому из нас выдали по кафтану из шерсти — вроде того, в каком сам Гайду предстал перед нами с первых дней обучения. Так что бой отрабатывали мы уже в кафтанах, как ни жарко нам было и неудобно… поначалу. А это значило, что сражаться нам предстояло там, где либо холодно, либо дождь и сыро. Но скорее всего, и то и другое.