Радко отважный (СИ)

— Правда, я тоже не сильно его знаю. Но, бьюсь об заклад, если кто и смог бы чего-то добиться… хоть от стриг, а хоть и от черта лысого, то только он. Необычный человек. Незаурядный.

— Это понятно, — не стал спорить по поводу талантов Гайду Мирча, — просто… стрыгаи вообще-то не мастаки разговоры разговаривать. Конечно, не так, как упыри. Те-то вообще, будто воды в рот набрали. Но и стрыгаи тоже… не шибко умные, не шибко разговорчивые. Даже когда к нам прилетают за пополнением… говорят, я так думаю, только то, что хозяин им велит. А объяснениями себя не утруждают.

— Уж поверь, — попытался я развеять его сомнения… а заодно и свои, коими я от паренька того бы гляди заразился, — под пыткой любой будет готов себя утрудить. Хоть захрюкать, хоть залаять, хоть рассказать, как он в двенадцать лет за купающимися девочками подглядывал. Да что делал при этом… и какой рукой. Все рассказать. Лишь бы не так больно было.

Мирча на это лишь плечами пожал. Спорить, видно, не привык. По крайней мере, долго. Ну и покраснел еще — от моих слов, не иначе. Знать, сам не без греха.

И кстати о Мирче. Сделавшись десятником, я предложил пареньку вступить в наши несколько поредевшие ряды. Какое ни на есть пополнение. Мирча не возражал, тем более что возвращаться в родную деревню желанием не горел. Не против оказался и Гайду, недовольный очередной потерей в лице Слободана.

Новичку достался кинжал и арбалет погибшего десятника. А вот чтоб саблей махать (я не говорю про секиру) Мирча был хлипковат. Разве что когда отъестся… если, конечно, успеет. Потому что поход наш, так или иначе, близился к завершению.

Впереди ждал замок Боркау. Наконец свернув лагерь, мы отправились к нему. Как прежде, следуя указаниям Шандора Гайду.

Многие небось уже успели соскучиться по такой жизни!

Предводитель наш все так же скупился на объяснения. Но только время от времени командовал: «идем туда» или «поворачиваем сюда». Ну а мы шли и поворачивали. Что же еще оставалось-то?

* * *

Понадобилось не меньше седмицы… дней десять, кажется. Десять дней подъемов и спусков, преодолений лесистых холмов и перевалов, обходов круч в горах. Мы шли, сгибаясь под леденящими горными ветрами. Но при этом, что дивно, обошлись без потерь… людских. Только одну лошадь, увы, пришлось прирезать, когда бедняжка оступилась на горной тропе и охромела.

Так, по большому счету в целости и сохранности, мы добрались до входа в нужную пещеру. Нужную, если верить Шандору Гайду. А некоторый резон верить ему все же имелся. Потому как твердыня Белы Безбожника была уже близко. Достаточно, чтобы разглядеть не только остроконечные башни, эдакими исполинскими копьями вонзающиеся в небосвод.

Еще даже не слишком острый взгляд мог приметить каких-то крылатых существ, что чернели в небесной синеве, кружа над стенами и крышами башен. Существ, которые точно не были птицами.

— Красота! — проговорил я, глядя на синеющие горы и чистое небо. — Просто не верится, что в краю этом властвует Тьма.

— Так Тьма не в краю, — с умным видом заметил Драган, — Тьма в душах. Например, в душах родителей, готовых родным чадом пожертвовать, лишь бы собственная задница не пострадала.

Мне при этих словах еще вспомнились мои собственные родители. Да, никому они меня не скормили. Но избавились тем не менее. Тоже пожертвовали в некотором смысле. Хоть я и остался жив.

Но вернемся к пещере. Вход в нее, высотою аршина в три, темнел перед нами, из-за свисающих сталактитов напоминая огромную зубастую пасть.

Прежде чем войти, мы распрягли лошадей, тащивших повозки — пусть погуляют, еды себе поищут. Не гнать же обоз через подземные туннели. Лошади же не везде пройдут, начнем с этого. Не смогут, как человек, ни протиснуться, ни проползти там, где туннель сузится. Про повозки же и говорить нечего.

Подновили серебряное напыление на оружии. Прихватили из повозок да рассовали по дорожным сумам запасы провизии на пару стоянок да запасные болты для арбалетов.

Напоследок поглядели в сторону замка и реющих над ним стриг — не спешат ли к нам, не захотят ли помешать? Ну или хотя бы на лошадках невинных отыграться?

К немалому облегчению твари оставались достаточно далеко. И едва ли вообще замечали нас, копошащихся на земле.

Наконец зажгли факелы — по одному на каждый десяток и еще один лично у Шандора Гайду. Да шагнули в огромный темный зев.

Пещера встретила нас не только темнотой, но и воздухом, сырым и душным; незнакомыми запахами. Пятна света от факелов выхватывали время от времени из подземного мрака то сталактит, то его торчащий из земли антипод, отчего снова напрашивалось сравнение с зубами.

Туннель не был безмолвным. Нет-нет, да доносился до нас шорох, который издавала обитающая в пещере живность, испуганная появлением грозных нас. Где-то капала вода… а может, это все те же сталактиты сочились влагой.

И над всем этим нависал свод. Низко нависал — временами мы даже макушками его задевали, ощущая, какой он неровный и твердый. Еще я представил, как по ту сторону свода этого буквально давит на туннель сверху целая гора… гора, готовая раздавить всех нас.