Радко отважный (СИ)

Дело в том, что мало-помалу туннель перестал напоминать обычное подземелье, но все больше в нем было от творения рук человеческих. Сталактиты исчезли. Свод теперь поддерживали, мешая обвалиться, деревянные подпорки. Стены были выравнены, и кое-где взгляд натыкался на подставки для факелов.

Конечно, с тем же успехом мы могли попасть в заброшенный рудник. Но что-то я сомневался, чтобы какой-нибудь владетель позволил изрыть окрестности своего замка грязным рудокопам. Чтоб натыкаться на их чумазые рожи, всякий раз покидая свою твердыню? Нет, даже такой безумец и просто сволочь, как Бела вряд ли бы на это согласился.

Дальше — больше. Земля под ногами теперь была вымощена каменными плитками. Каменная же кладка покрывала стены. Туннель шел теперь прямо, и бойцы приободрились. Выходило, что до цели пути осталось немного.

Только вот вскоре появились упыри.

Сначала из темноты показался один из этих уродцев. Сгорбленный, грязный как черт и одетый в какие-то лохмотья. С ничего не выражающим лицом, бесцветными пуговицами-глазами, да остатками волос на голове, выглядевшей какой-то обшарпанной. Упырь медленно шел, подволакивая ногу и невидяще уставившись перед собой. Шел нам навстречу.

Недолго думая, шедший впереди Шандор Гайду передал ближайшему из бойцов факел. А сам выхватил саблю из ножен да рубанул приближающуюся тварь, снося ей голову. Яростно рубанул, будто долгом своим считал избавить природу от этого противоестественного создания, а самого упыря — от мучений.

Точнее, попытался рубануть да башку снести. Потому что реакция у твари оказалась отменной — при всей ее кажущейся медлительности. Упырь перехватил клинок сабли рукой. Просто голой рукой! Обхватил его кистью, вместе с режущей кромкой, боли совершенно не замечая. Да сжал, удерживая с неожиданной силой.

Вторую руку уродец потянул к Гайду. Медленно потянул, будто сослепу и наощупь. Зато прямо к лицу. Так что и этого хватило, дабы наш обычно решительный и уверенный в себе предводитель запаниковал.

— Помогите! — не скомандовал, но, скорее, почти взмолился Гайду. И попятился, пытаясь вырвать саблю из руки упыря.

Тщетно! Порождение волшбы Белы Безбожника окоченело, не иначе, до полного одеревенения. И теперь было столь же твердым, как дерево, и столь же прочным.

Но даже дерево не устоит под огнем. Ближайший к Гайду ополченец — тот, кому он отдал факел — додумался ткнуть этим факелом в упыря. Вспыхнул тот не хуже сухой древесины. Однако даже объятый пламенем, не отступал и саблю не выпускал.

— Проклятье! Я же сгорю! — возмущался наш предводитель, беспомощно дергая рукоять сабли.

Один из бойцов поднял арбалет. Прицелился было, но почти сразу опустил. Смекнув, что вряд ли это поможет — против существа, которое даже огонь не больно-то берет. Да и промахнуться можно. Даже в кого-то из своих попасть в тесноте туннеля. А то и в самого Гайду.

К счастью уже в следующее мгновение рука, сжимавшая клинок сабли, отвалилась, объятая пламенем. Пальцы ее разжались. А потом и сам упырь рухнул, разваливаясь на часть. Руки-ноги отдельно, голова отдельно, туловище отдельно. Кучка частей тела, превратившаяся в костер.

Шандор Гайду с облегчением взмахнул своей высвобожденной саблей. Раз, другой. Будто суеверно полагал, что прикосновение противоестественного создания проклянет оружие, как и его самого заодно. Лишая ловкости. Ну и спешил убедиться, что это не так.

— Я один заметил, — проворчал кто-то из бойцов, — что серебро против этого… не очень?

— Серебро лучше против живых помогает, — отозвался Гайду, точно оправдываясь, — против нечисти, но живой нечисти. Близкой к живой. Серебро ведь как яд… помните, я говорил? А этот, похоже, мертв. Пусть и ходит. Так что ему яд? Сколько ни трави, мертвее не будет. Как слепое орудие. А орудие можно только разрушить… сами видите.

— Смотрите! — выкрикнул кто-то, прерывая его разглагольствования.

Из темноты, на самой границе освещенного передним факелом круга показались сразу три упыря. Шли на нас, вышагивая все так же неуклюже и неспешно.

— Секиры! — скомандовал Гайду, снова войдя в роль командира. И на сей раз не растерявшись.

Отступил на шаг, пропуская вперед пару дюжих бойцов с секирами. Ловко размахивая ими, будто лишь саблями, они набросились на упырей, сшибая им головы, отсекая тянущиеся руки, подрубая ноги.

Вскоре все три твари превратились в груду останков. Человек с факелом подбежал к ним, поспешно поджигая. Посреди туннеля вспыхнул большой костер.

По нашим рядам прокатился одобрительный гул. Уж очень лихо справились те двое. И то, что сражаются они на одной стороне с нами, стоят с нами плечом к плечу, не могло не радовать.

Однако спустя уже несколько мгновений этот гул стих — как отрезало. Из темноты показались новые упыри. Да целая толпа, кажется!

Один из бойцов с секирой успел рубануть ближайшего из уродов, сшибая ему голову. Да поспешно отступил, ловко обогнув костер. Удалось улизнуть от расправы и человеку с факелом. Да заодно поджечь еще одного упыря.