Радогощь (СИ)

Все мельтешит у меня перед глазами и внезапно раздается ужасный грохот похожий на треск скалы, как если бы от землетрясения рушилась гора. В ту же секунду барабанный бой обрывается, словно кто-то невидимый разом рвет мембраны на всех ударных и воцаряется тишина. Люди испуганно смолкают, не кричат уже, не поют, стоят замерев на одном месте, а кто и вовсе уже сидит на своей пятой точке и держится за траву, словно земля сейчас взбрыкнет, и они боятся упасть. И она вздрагивает, резко, обрывисто, будто бы кто-то толкает пласты грунта изнутри. Я не удерживаюсь на ногах и падаю на колени, хватаюсь за то, что попадает под руку, за толстые стебли и меня начинает качать, как пьяную.

— БУМ-БАМ-БУМ-БАМ!

Теперь шум уже идет из-под земли, словно запоздалое приглушенное эхо повторяет все звуки — и барабанный бой, и крики людей — гул нарастает. Земля дрожит, ветер поднимается, свистит в ушах. Хочется зажмуриться, но я смотрю, страшно закрывать глаза. И вдруг на востоке поднимается огромная полная луна и заливает всё вокруг ярким призрачным светом. Из-за того, что она висит очень низко, кажется, что она просто гигантская.

И сразу все звуки затихают, люди оживают, поднимаются с травы, улыбаются. Снова возобновляется музыка, но уже гораздо тише и мелодичнее, женщины начинают петь что-то тоскливое на своем когальском.

— Что это такое было? — спрашиваю я, вставая на ноги и отряхивая джинсы.

— Дух земли открыл родники, — отвечает Аверьян Егорыч, — во время Радогощи можно взять живую и мертвую воду.

— Живую и мертвую воду? — переспрашивает Аня. — Прям настоящую как в сказке?

Ну что она за глупости говорит, наверное, просто целебная вода с каким-то особыми свойствами вот и всё.

— Да, настоящую, — вдруг подтверждает Аверьян Егорыч.

— И любой человек может её взять? — не унимается Аня.

— Нет, не любой, — качает головой Аверьян Егорыч. — Страж родников Аргаст любому не даст. Он сам выберет кому можно набрать воды, а кому нет. А кто ему не по душе придется, тому живым не уйти.

— Уууу… страсти какие, — смеется Олеся. — А посмотреть хоть можно?

— Не советую, — на полном серьезе отвечает Аверьян Егорыч.

Переглядываемся с ней. Что-то мне совсем становится не по себе. Хочется сбежать из этого странного места прямо сейчас.

— Время позднее, — вдруг говорит Аверьян Егорыч, — давайте провожу вас до вашего шатра.

Провожает, так бы не нашли в темноте, фонарей же нет и костры у многих потушены, хоть луна и светит, но всё равно можно заплутать в незнакомом месте. Доводит до нашего шатра, а там уже нас Пуления Авсеевна встречает.

— Ну всё ложитесь и не шастайте ночью. Ночь время духов и иных существ, напоритесь ещё на кого не надобно, — предостерегает она.

— А умыться и в туалет хоть можно? — вздыхаю я.

— За шатром всё, — машет она в сторону леса. — И я вам чаю заварила, хорошего травяного. Выпейте перед сном.

— Завтра во сколько свадьба будет? — спрашиваю её.

— Она не завтра ещё, завтра только предсвадебные обряды и ярмарка, — отвечает она.

— Как не завтра? — вздрагиваю я. — А мы хотели послезавтра утром уже уехать.

— Ну, ничего страшного, — говорит мне Олеся, — останемся ещё на день.

— Так как же лекции? Ещё и семинар у нас, ты не забыла? — пеняю ей.

— Да, прогуляем, — беспечно машет рукой Олеся. — Что зря же мы тащились сюда? Нужно обязательно побывать, такое нельзя упустить.

Вздыхаю, с Олесей бесполезно спорить. По очереди ходим умываться, мы с Олесей идем последними, нас довольно нагло подвинули, хотя я же узнавала на счет туалета, но…, впрочем, со мной так часто бывает.

Уборной оказывается просто место, отгороженное легкой занавеской. К врытому столбу прибит деревянный умывальник. А в туалет видимо нужно на болото ходить. А там ещё кто-нибудь вынырнет и за жопку цапнет. После таких удобств мне ещё сильнее хочется свалить побыстрее домой.

— Ты видела какой он страшный? — говорит мне Олеся, умываясь над самодельной раковиной, напоминающей корыто.

— Кто?

— Да один из этих женихов, — объясняет Олеся.

— Ааа… — вспоминаю я и согласно киваю, — Ага!

Беру в руки кусок необычного мыла и принюхиваюсь. Похоже, что оно самодельное, сами сварили, да ещё туда цветов и трав добавили. Вкусно пахнет и мылится хорошо.

— Бедная невеста, — вздыхает Олеся, — за такого страшного, да ещё и третьей женой. Бррр…

— Угу, — поддакиваю я.

И снова она на меня как-то странно смотрит.

— Что? — спрашиваю я.

— Да, нет, ничего, — отмахивается она.

— Я бы сбежала, — говорю я.

— А вдруг девушка не может сбежать, — вдруг заявляет Олеся.

— Почему?

— А если её караулят? Она там сидит в шатре, а вокруг сторожат, чтобы не сбежала, — объясняет подруга.

— Какой-то девятнадцатый век, — возмущаюсь я.

— Вот именно, — кивает она. — Но нам нельзя вмешиваться. У них тут свои порядки и обычаи.

— Да, — вздыхаю я. — Хотя…

— Что? — Олеся на меня внимательно смотрит.

— А вдруг она старая и страшная и за него пойти у неё это единственный вариант остался, — выдвигаю я новое предположение.

— Ну да, — неуверенно произносит Олеся. — Возможно так и есть.

— Зато второй жених прямо красавец, — вдруг неожиданно даже для самой себя выпаливаю я.