Радости и тяготы личной жизни

– Прежде все ваши рекламные выходы были безукоризненного вкуса, – не сдавался Бентли, – но вот последние... Ни одной стены, ни одной автобусной остановки нет без вас, куда ни ступи, куда ни глянь – всюду Джейд, растянувшаяся среди тигров. – Он покачал головой. – Нет, даже если потребительский рынок примет все это, в чем я сомневаюсь, боюсь, что наших клиентов «женщина-Тигрица» только отпугнет.

– Иными словами, вы хотите сказать, что пока я провожу рекламную кампанию духов «Тигрица», здесь я работать не могу?

– Боюсь, что так.

– Но мой контракт с корпорацией Сазерленда рассчитан еще на два с половиной года.

– Весьма сожалею. Но нет никакой возможности предоставить вам право ведения аукциона.

Хотя, – он вдруг просиял, – если вы хотите заняться индивидуальной работой с клиентами...

– Не разоряйтесь, – бросила ему Джейд. – Я ухожу от вас.

Она гордо вышла из бронзовых дверей и решительно отправилась к владельцу аукциона Сотби, затем Кристи. Но везде повторялась та же история. «Тигрицу», казалось, воспринимали как сущую напасть.

– Это несправедливо, – пожаловалась она за обедом Сэму. – Я столько лет училась, готовилась к этому. Я осведомлена в антиквариате лучше, чем большинство сотрудников этих аукционов. Включая эту благообразную свинью Реджи Бентли. Похоже, я вернулась туда же, откуда начинала, когда впервые приехала сюда.

– Вы не должны расстраиваться из-за этих великосветских снобов, Джейд, – посоветовал Сэм.

– Я понимаю, – удрученно согласилась она. – Это я повторяю себе сто раз на дню. Но что-то не очень помогает.

– Все они просто кучка тепличных чахлых растений, живущих на истощенной почве. В своем бизнесе они все уже сто раз «переженились», отчего ветвь эта вообще скоро угаснет. – Сэм задумчиво смотрел на нее. – Послушайте, Джейд, раз уж вы сами заговорили об этом. Я вдруг понял, что все время считал вас коренной жительницей Нью-Йорка. Но вы никогда не рассказывали мне о прошлом.

– Рассказывать, в сущности, нечего. – Джейд быстро вспомнила придуманную ею «легенду». – Я родилась в Индии, но толком не помню детских лет. Мои родители часто переезжали с места на место. Они были миссионерами.

– Что вы говорите? Они уже не работают?

Выросшая в доме пьянчужки, Джейд сызмала научилась говорить не правду. Сначала она лгала ради матери, потом ради себя, чтобы защитить свою и так безрадостную жизнь, чтобы никто не знал, что происходит за закрытыми дверями дома Макбрайдов. Несмотря на то, что Сэм Сазерленд, возможно, был один из немногих, кто понял бы, как тяжело ей пришлось на пути из нищеты и убожества к достойной жизни, она предпочла все же воспользоваться своей легендой.

Не в силах смотреть ему в глаза, Джейд, перебирая столовые приборы, сказала:

– Моих родителей нет в живых. Они погибли в железнодорожной катастрофе. В Бангладеш.

– Простите.

– Это было много лет назад, – продолжала она. – Их брак был счастливым. Они бесконечно любили друг друга.

– Уверен, они столь же горячо любили и вас.

– Да. Любили.

У Сэма было такое участливое, теплое выражение лица, что Джейд впервые в жизни стало стыдно за свою вынужденную ложь.

Глава 15

Прошло всего пять дней после того обеда с Сэмом Сазерлендом, и Джейд получила письмо со знаменитого в Сан-Франциско аукциона Ремингтон, где ей предлагали работу. Она сразу поняла, кто стоит за этим щедрым предложением, поэтому не откладывая позвонила Сазерленду в Сан-Франциско.

– Вы воспользовались своим влиянием, чтобы раздобыть для меня это место?

– Теперь смотрите не подведите меня, – донесся далекий голос Сэма. – Вы ведь говорили, что ваша квалификация позволяет вам многое.

– Да, но...

– Ив искусстве и в антиквариате Юго-Восточной Азии и Дальнего Востока вы отлично разбираетесь?

– Вы же знаете, что это так, но...

– Ну, а поскольку Сан-Франциско до краев забит черным деревом, слоновой костью, старинным жемчугом и жадеитом, вы как нельзя лучше справитесь с этой работой. Разве предосудительно воспользоваться маленькой услугой ваших друзей?

Джейд с радостью согласилась бы. Но за всем этим стояла Эми.

– Я бесконечно признательна вам, Сэм, – сказала она, – но все же намерена отказаться от этого предложения.

Последовала долгая пауза. Джейд уже подумала, что прервалась связь на линии, как Сэм заговорил вновь:

– Как насчет того, чтобы сделать мне одно одолжение?

– Какое же?

– Подождите с отказом двадцать четыре часа.

– Но я все равно не изменю решения.

– Джейд, дорогая, – с легким смешком сказал Сэм, – жизнь научила меня одной нехитрой штуке: никогда не говорить никогда. Обещаете?

Спорить с ним сейчас не было смысла.

– Обещаю.

– Ну, вот и умница.

Спустя восемь часов Джейд проснулась от звонка портье, который сообщил, что к ней пришли.

– Надо поговорить, – сразу объявил Сэм, который и оказался за дверью.

– Сейчас глухая ночь, – пробормотала Джейд, пропуская его в квартиру.

– Я не виноват. Вы же согласились ждать только двадцать четыре часа. – Он взглянул на свои золотые часы на широком браслете. – прошло уже шестнадцать.

Не дожидаясь приглашения, он расположился на диване.