Радуга 2

На крыше домика сидела одинокая птица весьма внушительных форм. Чем-то напоминала собой баклана, только вытянутого и с кривыми, как у альбатросов крыльями. «С таким размахом ей, поди, и взлететь-то тяжело», — подумал Шура, но птица поднялась в воздух легко и непринужденно, сделала круг над поляной и улетела в лес. Ноги ее, свободно свисающие, как у журавля, были вооружены хорошо различимыми когтями. «Просто птица Рух какая-то, схватит за загривок — и унесет в небо», — с опаской предположил Суслов, не решаясь некоторое время приблизиться к хибаре.

В избушке был бардак и запустение. Загадили в свое время преизрядно. И не лень было сюда для этого ехать. Он планировал провести здесь ночь, а утром разобраться, что делать дальше. Мысль о жене и детях как-то ненавязчиво все время выскальзывала из головы. Поэтому Шура, в меру своих возможностей, убрал хлам и безобразие. Посокрушался, как некурящий человек, отсутствию спичек, или зажигалки, но к удивлению обнаружил заветный коробок в приметном месте под самой крышей.

Когда он запалил костерок, стало веселее. Еды, конечно, не было в количестве, способном удовлетворить его аппетит, но на легкий перекус хватало. Шура постепенно сжег весь мусор, скопившейся здесь, поймав себя на том, что очень ответственно относится к этому занятию. Как тимуровец на апрельском субботнике.

Судя по подкрадывающимся сумеркам, солнце садилось достаточно рано. Наручные часы предполагали еще некоторое время светлому времени суток, но, видать, не срослось. Или настройка сбилась, или оборот Земли вокруг своей оси совершается несколько быстрее, чем в «нормальное» время. Он помнил один исторический момент, который всегда старательно обходили все творцы нашего прошлого, а именно — дипломированные специалисты, изучавшие минувшие века.

Как определялось время суток, если хронометры, как таковые, появились не так уж и давно? На выпуклый морской глаз, считали историки. То есть для ведения некоторого планирования были ориентиры только двух промежутков времени: закат солнца и его же восход. А между ними — дело вкуса. То есть — никакой хронометрии. Но так предки жить не могли, они же тоже люди. Сделали солнечные часы, песчаные и даже водяные. Откалибровали шкалу — и зажили себе припеваючи, прекрасно ориентируясь во времени и не теряя на пустые ожидания лишних моментов.

Есть такие древнейшие часы во многих музейных запасниках. Что характерно — зачастую показывают разную продолжительность суток. Ошибались неграмотные предки в подсчетах часов в сутках, говорят историки. Иногда 20 часов, как на самых древних, иногда 22. Так что же это получается: может и не бездна веков отделяет нас от былых грандиозных событий? Может, и не было тысячелетней истории Египта? Может, и так. Шура Суслов, отрешенно глядя на огонь, говорил себе, что время относительно. Не относительны только люди.

Сутки стали короче. За один миг. Нужно проверить, конечно, но все идет к тому. Природа изменилась. Так сколько же времени прошло? Для него, да и всех остальных соплеменников — нисколько. Сел в автобус, слез с автобуса. Был в одном мире — оказался в другом. За это время деревья выросли до небес, животные сказочно преобразились. По крайней мере, те, с кем довелось тут встретиться. Воздух — кристально чистый. Солнце, наоборот, не золотое, а красноватое. Что это — научный эксперимент мирового масштаба? Шура не питал иллюзий, что где-то вдалеке отсюда все осталось, как прежде. Что где-то продолжают угрожать «демократией» всему миру, где-то строят эпохальные планы о всеобщей муслимизации. Черта с два — все мы плыли в одной лодке. И теперь эта лодка для всех для нас развалилась, превратившись в убогий плот.

Но тогда остается другое объяснение: нематериалистическое. Точнее — не совсем материалистическое. Достаточно сделать одно допущение, и многое встанет на свои места. Божий промысел. Число Фибоначчи масштаба цивилизации.

Когда-то перепись населения библейским любимчиком Давидом послужила поводом для жесточайшей эпидемии чумы. Ну, сейчас переписывают всех, кого не лень. Тотально. Обмен паспортов, ИНН, страховые и медицинские полиса, номера банковских карт, чертовы выборы — подсчет потенциальных налогоплательщиков похож на охоту. Зачем? А догадайся, если фантазии не хватает — то для улучшения благосостояния народа. По крайней мере, какой-то его части. Здесь бедствие связывается с Богом косвенно. Точечное воздействие, на цивилизацию, как таковую, не очень сильно повлиявшее.