Радуга — дочь солнца

Было еще темно. Широкая дорога, кое-где переметенная за ночь, ярко блестела впереди, и по сторонам ничего не было видно, и Васятке казалось, что, кроме этой дороги и их машины, больше ничего нет на всем свете, и если свернуть направо или налево, то провалишься в темную пропасть, у которой нет дна.

— Что ж у тебя за дела в городе? — опять спросил дядя Миша.

— Нужно, — неохотно ответил Васятка.

— А как же школа?

— Догоню.

Васятка боялся расспросов и сидел молча. Дядя Миша имел сердитый вид; часто кашлял и, чтобы легче было дышать, расстегнул свой засаленный полушубок, а когда Васятка посмотрел на его ноги, то увидел огромные солдатские валенки, разрезанные сзади и сшитые затем дратвой.

С того дня, как Васятка встретил на рынке девушку в брезентовых туфлях, он при встрече с людьми прежде всего смотрел им на ноги, чтобы узнать, кто в чем ходит. Ходили в разном. Многие носили вот такие серые, словно чугунные, валенки, какие были теперь на ногах у дяди Миши. Васятка знал, что эти валенки снимали с убитых солдат, предварительно разрезав голенища, и когда он видел их, ему становилось как-то не по себе.

— Говорят, скоро карточки отменят и товару всякого завезут — страсть, — ни к кому не обращаясь, сказал дядя Миша.

Васятка промолчал.

На рынок он пришел в десятом часу и очень удивился, не встретив там обычного оживления. Столы под навесом были пусты, на них сидели нахохлившиеся воробьи. Палатки и ларьки тоже были закрыты, работала только чайная. Васятка прошел через всю площадь от одних ворот до других и немного постоял у газетного киоска. Но торчать тут без дела не имело смысла, да и ноги начали мерзнуть, и Васятка решил второй раз обойти рынок. Часа через два народ стал собираться, но это все были случайные люди, и торговля не шла ни в какое сравнение с тем, что творилось тут в воскресенье.

На том месте, где бабка продавала ботинки, сейчас сидел, болтая ногами, какой-то парень в меховой шапке, и когда Васятка проходил мимо, он крикнул:

— Чего продаешь?

— Я не продаю, — сказал Васятка и поспешил уйти.

Только в одном месте у входа толпился народ, и почти все, кто проходил, останавливались тут, нагибались и что-то разглядывали. Пошел поглядеть и Васятка. Возле будки сапожника стояла высокая женщина в длинном пальто и новых валенках и торговала семечками. Васятка остановился неподалеку и стал смотреть. Как только покупатели отходили, к мешку тотчас же устремлялись воробьи, и тогда торговка махала на них руками и кричала:

— Кыш вы, окаянные!

Но стоило ей отвернуться, как воробьи снова вскакивали на мешок и таскали семечки. Васятка видел, что из-за этих нахальных воробьев тетка сильно рассердилась, но он все-таки подошел к ней и спросил:

— Тетенька, вы не видели, тут девушка не проходила?

Тетка выплюнула шелуху и подозрительно оглядела Васятку.

— Рано тебе девушками интересоваться. Шел бы лучше в школу, чем по базару шататься.

Васятка отошел. Воробьи слетели с навеса и стали подбираться к мешку. «Какая вредная, — подумал Васятка. — Вот бы напустить на нее воробьев штук тыщу, чтобы весь мешок растащили».

Он сильно замерз и решил пойти в чайную погреться. Денег у него не было, и он сел не за стол, а к окну и стал глядеть на ворота. В чайной было тепло, к нему никто не подходил и не мешал думать. Он вспомнил, как в разговоре с бабкой девушка упоминала техникум, и, хорошенько поразмыслив, решил, как только нагреется, пойти и отыскать этот техникум.

4

Проходя по улицам, останавливаясь и спрашивая, он не только узнал, где находится техникум, но и что во время войны в нем был госпиталь — вначале наш, а потом немецкий, и потому дом уцелел, и теперь в нем возобновились занятия.

Техникум стоял на центральной улице и представлял собой трехэтажное здание красного кирпича с подъездом и железными воротами. Ворота в нескольких местах были пробиты осколками, а часть окон забита фанерой. Васятка потянул тяжелую двустворчатую дверь и вошел внутрь. В коридоре было пусто, только далеко впереди виднелся какой-то свет, и Васятка пошел туда.

Здесь он встретил пожилую женщину в синем халате, надетом на что-то теплое, отчего она казалась очень толстой. На ногах у нее были опорки от старых валенок, это Васятка отметил прежде всего. В коридоре стояла керосинка и чайник, женщина вышла с чашкой в руках и в это время увидела Васятку.

— Тебе чего? — спросила она и стала наливать из чайника.

Васятка решил говорить не сразу, чтобы не получилось так, как на рынке, но он еще не придумал, с чего начать, а она уже налила чай и смотрела на него вопросительно.

— Замерз, что ли? Так иди, погрейся. У меня не ахти как тепло, но керосинку я не вношу, пахнет от нее шибко.

Васятка вошел в узкую комнату, окно в которой было наполовину заколочено. Тут стоял стол, несколько стульев, а в углу веник и ведро с тряпками.

— Тебя как звать-то?

— Васятка.